– Это взрывчатка, – признал Озар. – Проходя по тропе, мы неминуемо зацепили бы леску, и мешочек соскользнул бы на землю. Уверен, что этот песок под деревом это усилитель. Взрыв был бы мощным.
Вернулись обратно к тропе и внимательно всё осмотрели. Обнаружили несколько небольших лунок, тянущихся цепочкой поперёк тропы, заполненных взрывчатым веществом и тщательно замаскированных.
– Это хорошо, что я стрелять не стал. Видимо рассчитав, что деревья возьмут на себя основной удар он заложил заряды на дорожке. Упавший мешок должен был привести в движение всю цепочку… Правда заряда он не пожалел. От такого взрыва и деревья бы не устояли.
– Кто, по-твоему, мог заложить эти заряды и на кого? – спросил вождь.
– Кто и на кого, по-моему, очевидно. Когда ты позволил Осану остаться я предупреждал тебя о последствиях.
– После его возвращения прошло почти полгода. Ты сам лично следил за ним и заверял меня, что он ничего не замышляет. Снять слежку была твоя инициатива.
– Затаился. Выждал время… – задумчиво произнёс Озар. – Правда я неоднократно видел, как он возится со своим пацаном… Не стал бы он рисковать своим нынешним положением или я вообще ничего не понимаю… Но с другой стороны именно из-за ребёнка он и начал эту войну. Сначала выстрел в лесу, а сейчас взрывчаткой его мог снабдить Нур, ведь чуть было не пострадал его любимый и единственный внук. Заряд намеренно был заложен на тропе, по которой я постоянно хожу в резиденцию, только в этот раз они не учли, что мы будем проходить здесь вдвоём. Уверен, что в их планы вовсе не входило причинить тебе вред.
– В любом случае в его доме необходимо провести обыск и не мешало бы восстановить скрытую слежку. Ты по-прежнему против высылки?
– Осана кто-то провоцирует и мне очень интересно кто именно…
Вскоре в дом охотника Осана прибыли вождь и его заместитель в сопровождении вооружённой охраны. Верину и ребёнка без объяснения причин сопроводили в дом её отца. Так же без объяснений воины провели обыск, в том числе и при помощи обученных собак, но ничего подозрительного обнаружено не было. Всё это время Озар внимательно наблюдал за охотником, но тот вёл себя совершенно спокойно, словно ему действительно нечего было скрывать. Он лишь выглядел немного растерянным, явно не понимая, что происходит и чем он мог вызвать недовольство вождя, и в то же время испуганным понимая, чем ему это может грозить… Или всё-таки что-то скрывает?
Заместитель выглянул на улицу и подозвал своего пса:
– Хорт, искать!
Едва переступив порог дома, пёс тут же уткнулся носом в пол. Немного покрутившись по комнате, он остановился почти посередине зала и грозно зарычал так и не отрывая морды от пола.
Озар вновь взглянул на Осана. Ни тени беспокойства, скорее любопытство. При помощи кинжала Озар поднял несколько дощечек и под полом обнаружился тайник. Он осторожно извлёк его содержимое: два небольших завязанных мешочка. Пару часов назад на тропе они с Айроном видели как раз один похожий. Озар развязал мешочек, в котором было несколько камешков. Он бросил самый мелкий в угол и тот разорвался с громким хлопком. Осан страшно побледнел.
– Я поверил тебе, Осан! Позволил начать заново… и смотрю, ты начал! – воскликнул вождь, указав на мешок в руках Озара. – Увести!
Ошалевший от ужаса Осан совершенно перестал понимать, что происходит и позволил себя безропотно увести.
Внезапно с верхнего этажа стал спускаться один из воинов, задержавшийся на обыске. Это был Варган. Увидев пса в доме, он хотел проскользнуть незаметно, но Хорт его увидел. С глухим рычанием пёс бросился на человека, но тот молниеносно взлетел обратно по лестнице и скрылся за дверью.
– Хорт! – с яростью крикнул Озар.
Пёс молнией выскочил на улицу, не дожидаясь продолжения, и когда Озар покинул дом Хорт уже со скучающим и самым невинным видом лежал на траве. Очевидно, он был здесь всё это время и понятия не имел, кто там на кого нападал в доме. Озар не мог долго сердиться на эту хитрую морду.
Осана заключили в одной из комнат отдельно стоящего здания, построенного недалеко от резиденции специально для таких случаев. В этой своего рода «тюрьме» непродолжительное время томились провинившиеся. За особо тяжкие проступки отправляли на разработки, где виновный обязан был отработать определённый период времени, согласно своему преступлению. Но «дом-тюрьма» по большей части стоял пустой, а на разработках и без того хватало рабочих. Люди были всем довольны, и мелкие несуразицы предпочитали решать миром друг с другом, не утруждая вождя и его заместителей. Также и начальники воинов сами следили и наводили порядок в своих рядах.