— Все! — каркнул старик, сорванным от песнопений голосом. — Нам выйти?
— Пожалуйста, — произнес побелевшими губами Криг, с трудом контролируя предательское дрожание голоса.
Происходящее действо, которому он вызвался быть добровольным свидетелем, оказалось слишком эффектным для прожженного прагматика, коим мнил себя Глава Имперской Безопасности. Но, в отличие от профессора Штруделя, находящегося здесь же и прочно «примерзшего» к стулу, Криг нашел в себе силы подняться и отдать нужные распоряжения. Когда усталые и обессиленные колдуны, а с этого момента Криг именно так начал называть про себя пришельцев, покинули разгромленный подвал, он подошел к старому товарищу:
— Как ты себя чувствуешь, Курт?
— Несмотря ни на что — отлично! — воодушевленно воскликнул Хагенау. — После глотка той дряни, которой они меня попотчевали, я чувствую себя восхитительно! Что они туда подмешали, Рудольф? Какие-то наркотики? Но я уже давно сижу на наркоте — врач прописал, — пояснил он, — иначе с болью не возможно…
— Я знаю, дружище! — мягко перебил больного Рудольф.
— Но даже героин не оказывает такого действия! — возбужденно воскликнул Курт. — Я чувствую себя совершенно здоровым! Неужели все, Дитрих?
— Боюсь тебя огорчить, друг, но лечение не закончено, — как можно деликатнее произнес Криг. — Это лишь временный эффект. Но я уверен, что после всего, что творили здесь эти… — «колдуны», вертелось на языке, но Криг не сумел заставить себя произнести это вслух, — специалисты, все будет хорошо!
— Кто они? — шепотом спросил Хагенау.
— Ты узнаешь… в свое время. А теперь запомни все, что я тебе сейчас скажу, — Криг наклонился и что-то прошептал в ухо Курта. — Когда очнешься, ты должен будешь повторить мне эту фразу слово в слово! Это очень важно! Я потом объясню… Профессор, ты чего там, заснул? — окрикнул до сих пор находящегося в ступоре Штруделя Криг.
— А? Что? — Штрудель, наконец, осмысленно огляделся.
— Подай мне шприц!
— Сейчас, — засуетился профессор, протягивая Кригу чемоданчик с мединструментом.
Начальник Безопасности достал из чемоданчика уже заполненный прозрачным лекарством одноразовый шприц.
— Увидимся, старина, — сказал он, неловко втыкая иглу в бедро Хагенау. «Я надеюсь на это!» — подумал Криг.
Глаза Курта закрылись, дыхание замедлилось. Держа в руках запястье Хагенау, Рудольф чувствовал, как ослабевает его пульс. Через несколько минут он исчез совсем. Криг прижал пальцы к сонной артерии, но пульс не прощупывался и там.
— Все? — поинтересовался профессор.
— Да, он мертв! — глухо ответил Криг. — Зови наших… — он, наконец, нашел в себе силы и произнес, — колдунов.
* * *Когда Курт вновь открыл глаза, над ним нависало сосредоточенное лицо Крига. Хагенау обвел мутным взглядом ярко освещенное помещение. Оказывается, пока он спал, его бесчувственное тело перетащили из мрачного разгромленного подвала в какое-то другое место. Он еще раз пробежался глазами по обклеенным белоснежным кафелем стенам, отражающим яркое излучение мощных светильников. Операционная? Не похоже. Он скосил глаза — его тело покоилось на большом, обитом жестью столе. Рядом сверкали начищенным хромом смутно узнаваемые приспособления. Прозекторская! Дьявол! Как он сюда попал? Курт дернулся, пытаясь слезть со стола, но неожиданно понял, что не в состоянии этого сделать. Его руки были пристегнуты к столу крепкими кожаными ремнями. Ноги, по всей видимости, тоже.
— Тихо, тихо! — воскликнул Рудольф, прижимая плечи Хагенау к холодному металлу стола. — Спокойно! Все хорошо!
— Руди, — успокоившись, произнес Курт, — я видел такой чудный сон, после того, как ты ввел мне лекарство! Будто моя душа отделилась от тела, — сбивчиво шептал он, — и воспарила над ним…
— Позже! — перебил Криг. — Вспомни, что я сказал тебе перед см… — чуть не проговорился Рудольф. — До того, как ты уснул.
— Ты сказал: мы будем жить вечно! Что это значит, Руди? — Хагенау фамильярно называл Крига его детским именем, чего не позволял себе уже несколько лет. Слишком высоко взлетел его бывший друг детства. Но неизлечимая болезнь стерла эту границу — приближающаяся смерть вновь уравняла их, как когда-то давно.