Она настолько увлечена шоу, что не отвечает.
Сейчас самое время рассказать ей про Бо.
Мама уже спала, когда я приехала, однако утверждает, что слышала, как я вернулась после двух. А это, как она выразилась, не женские часы. Если это повторится, она обещала позвонить моему начальнику. Меня убило, что у нее даже сомнений не возникло, что задержалась я на работе. Мне хотелось прокричать ей: Я ЦЕЛОВАЛАСЬ С ПАРНЕМ НА ЗАБРОШЕННОЙ СТОЯНКЕ!
Впрочем, едва ли она поверила бы. Мне самой-то верится с трудом. А я там была.
Даже не знаю, как подобрать слова, чтобы рассказать Эл не только о своем первом поцелуе, но и о том, как он превратился в нечто погорячее. Она не на шутку рассвирепеет, когда узнает, что я скрывала от нее свои чувства к Бо. И хотя мы с ним не договаривались хранить произошедшее в тайне, мне кажется, это все равно секрет.
Пусть это прозвучит глупо и Эл никогда бы так не подумала, но случившееся прошлой ночью – полный абсурд. Парень – совершенно потрясный парень, на которого глазеют все девчонки, – поцеловал меня. По-настоящему поцеловал. Это был тот самый поцелуй, от которого сбивается дыхание. Но я не знаю, как рассказать об этом лучшей подруге. Потому что если я начну, то мне придется выложить всё – а именно рассказать, чем закончился вчерашний вечер. Рассказать, как Бо пообещал, что подобное больше не повторится, и поведать, в какой ужас я пришла, когда его руки коснулись моего тела.
Но у меня нет настроения ничего обсуждать. Как бы наивно это ни звучало, я не хочу, чтобы у Эл сложилось о нем дурное мнение, ведь, несмотря на вчера, какая-то часть меня до сих пор надеется, что у нас с Бо еще есть шанс.
Шанс на что? Стать парой? В моем случае это невероятно нелепая мысль. Я вообще не могу представить, как на людях держусь с кем-нибудь за руку.
Дело не в том, что я ощущаю себя недостойной. Нет, я заслуживаю своего хеппи-энда, но что, если для меня Бо – настоящий идеал, а я для него – лишь недоразумение?
Мне нужна Люси.
По экрану бегут титры, и Эл смахивает со щеки пару слезинок.
– О боже, – говорит она. – Боже. Это было так печально. Они так любят друг друга и ничего не могут с этим поделать. Общество никогда их не примет.
– У тебя ПМС, что ли?
– Знаешь, ты иногда такая стерва! – Она встает с Джейком на руках. – Пойду отнесу его. Пообедаем вместе?
Я улыбаюсь.
– Лучше поеду домой. Хочу разобраться с вещами Люси до маминого прихода. Она несколько недель назад начала расчищать ее комнату.
Я следую за Эл в ее комнату, и она опускает Джейка в террариум. Он уютно устраивается под нагревательной лампой. Свет согревает его чешуйки, и он млеет в тепле.
Несколько минут спустя Эл произносит:
– Уилл?
– Да?
– Когда мы были детьми, Люси носила такую пчелиную брошку, помнишь? Она прикалывала ее к зимнему пальто, в котором приходила забирать нас из школы.
У меня во рту вдруг пересыхает. Я киваю. Она носила ее на вороте. Тогда Люси была еще не такая крупная, но уже очень большая. Ее черно-серое пальто не было нарядным – очевидно, она купила его исключительно из прагматических соображений. На такие жертвы приходится идти, когда у тебя большой размер. Но ее брошка – она сияла, словно солнышко, проглядывающее из-за темных туч. Люси называла нас пчелками-с-челками и поила горячим шоколадом в кафе каждый понедельник – мол, уж больно много внимания достается пятницам.
Смешно. Я всегда считала себя именно понедельником, а Эллен себя – пятницей. Но понедельник и пятница – всего лишь отрезки времени длиной в двадцать четыре часа, которым люди дали разные названия.
– Если найдешь эту брошку – и, само собой, если не захочешь оставить ее себе, – отложишь для меня? Она, конечно же, не моя, и у меня нет на нее никаких прав, но она мне всегда так нравилась…
– Конечно. Непременно поищу.
Со дня смерти Люси мне казалось, что я одна стою на страже памяти о ней, и если я не справлюсь, то подведу ее. И теперь осознание того, что воспоминания о ней принадлежат не мне одной, приносит болезненное облегчение.
Одиннадцать
Я не буду целовать Бо Ларсона.
Я не буду думать о Бо Ларсоне.
Я не буду целовать Бо Ларсона.
Я не буду думать о Бо Ларсоне.
Я снова и снова прокручиваю эту мантру в своей голове, а когда оказываюсь одна, даже проговариваю ее вслух.
Сейчас полдень понедельника, и до работы у меня еще несколько часов. Мама просит купить ей лекарство по рецепту: боится, что, когда она освободится, аптека уже закроется.