Я чуть не поперхнулась.
— Ой, извини, — натянуто улыбнулась я. — А я и не знала, что он у вас колхозный жеребец. Прямо нарасхват!
Зинка покраснела, но не сдалась:
— Ты в городе, может, и красавица, а тут — не прокатит!
— Да ради бога! — махнула я рукой. — Он мне и даром не нужен!
Зинка хотела еще что-то добавить, но вдруг заулыбалась и приняла такую позу, чтобы грудь выкатить вперед, а задницу, наоборот, назад отклячить.
Я сначала не поняла, что случилось, а потом… мимо меня протискивается…
Тот самый, кого я назвала колхозным жеребцом.
— Дай пройти, — задевает меня плечом. — Или тебе тоже… — зыркает горячо. — Гвозди нужны?
Я не смогла ничего сказать в ответ, только зубы стиснула.
Архип же насыпал в коробку аж полведра гвоздей и прошел на кассу.
Зинка посмотрела на меня и тихо рассмеялась.
— Не нравишься ты ему, видела, как он скривился при взгляде на тебя… А мне, между прочим, улыбнулся и так горячо подмигнул, ох!
Вот же глупые деревенские бабы!
Я рассердилась и вышла из магазина, пошла обратно.
И только у калитки поняла, что так ничего и не купила, ушла с пустыми руками.
Злюсь: о чем я думала?! Или, вернее, о ком!
Как будто мне правда интересен этот… этот…
…Ну ладно, может, чуть-чуть интересен.
Но никому не признаюсь.
Глава 11
Архип
Несколько дней прошло с момента попытки пробраться в святая святых — между сладких бедер соседки.
Несколько дней упорного игнора, демонстрации напоказ, а она — черт, как будто леди железная, не сдается.
Еще и колхозным жеребцом обозвала, фифа!
Заноза городская.
И до чего гордая и упрямая, аж зло берет.
Видно же сразу: не справляется.
Не выходит у нее порядок в старом доме навести. Там крепкая мужская рука требуется, а не вот эти рюшечки-цветочки.
Но упрямая Людмила не сдается, шуршит от рассвета и до заката. а потом все окна запирает крепко. Можно, конечно, и поиграть в домушника, но что-то меня останавливает от подобной наглости.
Или зря я тоже на принцип пошел?
Может, и не стоило так сразу — в трусы.
Но меня как будто перемкнуло: тушите свет.
Жизни нет, хочу эту бабу.
На нее так стоит, что аж яйца звенят, как колокола.
Тело зудит, кожа горит, из мыслей змея не выходит.
И до чего аппетитная, звездануться можно!
С утра стало в порядке вещей передергивать под ночные фантазии, но надолго не помогает.
Прибор все равно стоит колом, весь в мыслях о ней.
О Людке.
Вспоминаю, какая она сочная между ножек, как дрожала под моими пальцами. Какая у нее грудь — большая, упругая, в ладонь так и ложится. Член аж дымится, чувствую ее даже на расстоянии, как будто ее персональный запах въелся в кожу и не выветривается.
Хочу ее.
Так, что аж кроет…
Видел сегодня — в растянутых трениках, босиком, волосы пучком, без этого городского макияжа.
Стояла задом к верху, полола грядки.
Меня аж скрутило, в штанах все разбарабанило.
Опустил руку, потянулся к дымящемуся агрегату, стоя у окна на втором этаже.
Стиснув зубы, запустил руку в трусы, сжал член, принялся гонять, фантазируя, как подхожу сзади, обхватываю эти бедра и толкаюсь-толкаюсь…
До упора.
С разгона!
Не щадя…
Член бы в ее узкой дырочке кайфовал, как на райском отдыхе…
Надолго меня не хватило, кончил обильно, стиснув зубы.
Небольшая эйфория, а потом — откат и злость: что, я, пацан, на женщину втихушку дрочить?
Шаги делать надо.
Или просто с другой перепихнуться?
Тут кандидаток — хоть отбавляй, но взгляд сам к ней льнет, как намагниченный.
Пусть без ярких нарядов, но все равно манкая, зараза.
Впервые меня на такие формы потянуло — не на худышек с накачанными губами, а на нее, с ее крутыми бедрами и грудью, от которой слюнки текут.
И ведь я точно знаю, что я ей тоже по вкусу пришелся.
Чувствовал это.
Притяжение на грани невозможного, отклик каждой клеточки тела, биение сердца, запах…
Сладкий, влажный зной…
Людмила делает вид, что не интересуется мной. Но я каждый ее взгляд ловлю — украдкой, из-за занавески, из-за угла. И от этих взглядов мне становится еще жарче.
Наверное, целую неделю мы играли в гляделки.
Я уже весь двор в порядок привел, и кровлю отремонтировал, еще кое-что по мелочи…
А она все — ни в какую.
Игнорит меня!
Потом я первый не выдержал.
Пришел с миром.
Как цивилизованный человек, постучался, прежде, чем калитку распахнуть. Но она не услышала моего приближения.