ХОЗЯИН. А вы вином толкайте, мадам. Проверено… (Пьёт, рыгает, чешется.)
Г-Н ЛУАЗО (оторвал голову от стола). Облака на небе появились оттого, что Колумб привёз из Америки табак. Теперь все курят табак и мы имеем возможность наблюдать это появление природы. А раньше не имели. Это моё собственное открытие, господа. Нужен патент…
Г-Ф ЮБЕР. (приподнял голову). А я слыхал, что табак убивает лошадей. Напрочь.
Г-Н ЛУАЗО. Скоро лошади будут не нужны. Наука постарается и все смогут бегать на четвереньках. Как лошади. А если еще постарается, то и быстрее.
ХОЗЯИН. А подковы куда?
Г-Н ЛУАЗО. Туда. На ноги и на руки всем.
ХОЗЯИН. А есть чем? И девиц хватать?
Г-Н ЛУАЗО. Наука постарается и такая надобность отпадёт.
ХОЗЯИН. Совсем, что ли? А по нужде как?
Г-Н ЛУАЗО. Так…
ХОЗЯИН. Ну?
Г-Н ЛУАЗО. Точно. Я очень вседущь в подобных тонкостях материях. Апоплектический ум. (Стучит себя по голове.)
ХОЗЯИН. Дааа. Успевать надо, пока еще того… А монашки-то уж готовые, смотри. Заняться пора… Эй, девы святые… Пора вас в нумер. А?
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ (плачет). Он назвал меня мерзкой дубиной. Но ведь это не так. Я очень женственна. Почти как… Даже более. Ведь так, сударь?
ХОЗЯИН. Так. Идёмте в нумер, мадам. А то наука говорит, что скоро всё отпадёт. Надо успевать. Идёмте в нумер…
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Вы и я?
ХОЗЯИН. Монашек еще возьмём. (Ржёт, чешется.)
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Зачем монашек?
ХОЗЯИН. Развращать. Только их надо сперва отсоединить…
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Вы мужлан!
ХОЗЯИН. Еще какой, мадам. (Ржет, чешется.)
Г-Ф ЮБЕР. (оторвал голову от стола). Я с вами, господа. Хочу кутить и разврата чёрного.
ХОЗЯИН. Нет. Вас мы не возьмем, сударь.
Г-Ф ЮБЕР. Почему это так?
ХОЗЯИН. У вас нос…
Г-Ф ЮБЕР. И у вас нос.
ХОЗЯИН. У меня не такой. Но может стать и такой, если мы вас с собой возьмём. (Ржет, чешется, пьёт, рыгает.)
Монашки икают по очереди. Чётки звенят.
ХОЗЯИН. Ешьте, пейте, жрите, господа покойнички. Наедайтесь перед смертушкой. В аду-то вас кормить не будут.
Г-ЖА ЛУАЗО. Не идёт больше, сударь…
ХОЗЯИН. А мне идёт почему-то. (Ест.) Весь погреб съем напрочь и всё на вас спишу. Вам-то уж всё равно.
Г-Ф ЮБЕР (приподнялся над столом). Я тоже с вами не пойду, сударь. У вас чесотка.
ХОЗЯИН. А у вас нос — во… (Показывает.)
Г-Ф ЮБЕР. А у вас пузо, сударь.
ХОЗЯИН. А у вас бородавка на шее, сударь.
Г-Ф ЮБЕР. А у вас глаз косой, сударь.
ХОЗЯИН. А у вас… А вас завтра в расход зато пустят, сударь. И пятку прижгут. Ха-ха. (Ржёт, чешется.)
Г-Ф ЮБЕР. А вас… А вы дурак… (Лёг на стол, затих.)
Монашки икают.
КОРНЮДЕ (бормочет сам с собой). Она жертва политики подлеца Баденге. Мы будем рыть с ней траншеи и строить заграждения. А потом я женюсь на ней. У нас будут дети. Все как один демократы. Мы будем на гербе Франции. Я, она и наши детишки. Я в центре, а тут все остальные. По бокам… Всё. Решено. Женюсь. (Вскочил, громко.) Господа, я женюсь!
ХОЗЯИН. На ком? Если на монашках, то они заняты, сударь.
КОРНЮДЕ. Господа, я женюсь!
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Я, к сожаленью, тоже занята, юноша?
КОРНЮДЕ. Я женюсь, господа.
Г-Ф ЮБЕР. На хозяине не женитесь, сударь. У него чесотка и глаз в сторону. Испортите всё свое потомство.
КОРНЮДЕ. Я женюсь на ней, господа. (Показал пальцем вверх.)
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. На этой… той… которая…
КОРНЮДЕ. Ничего не говорите. Уже всё решено. Обвенчайте нас. Сейчас. Немедленно. Это не терпит отлогательств…
ХОЗЯИН. Вы, я вижу, забыли, сударь. Вас же завтра того… каленой железкой сперва, а потом к стенке. Бах, бах и в рай…