- Когда снова придёшь? - тихо спросила Светлана.
- Постараюсь побыстрее, - тихо ответил Игорь.
В дверь ещё раз осторожно постучали.
- Войдите, - сказала Светлана, и дверь открыл какой-то зэк в годах.
- До свидания, Светлана Ивановна, - громко попрощался Игорь и вышел из её кабинета, пропустив войти в него очередного посетителя.
- До свидания, - услышал он голос Светланы, закрывая за собой дверь.
После этой встречи настроение Игоря вновь упало ниже низшего. "Что делать сейчас? Для чего? С какой целью?", - донимали его мысли, не находившие удовлетворительных ответов, - "Упасть опять "на крест", и пойти помогать Светке? Нет, это вытянет из меня последние нервы. Опять постоянно бояться за неё. Опять каждый день любить украдкой. Опять терзать себе душу всем этим днём и ночью. И получится - жить так, лишь ради этих терзаний. А потом это станет уже и невыносимым. И что тогда? Головой в петлю?
Нет, я должен перенести всё. Я обязан выдержать всё, чтобы написать потом свою книгу. Лишь новые знания смогут вытащить Человечество из этой клоаки эпохи цивилизации. Поэтому я и обязан выдержать всё, что бы на меня ни свалилось. А для этого мне нужно сейчас отдохнуть, как следует. А как здесь можно это сделать? Об этом нужно как следует подумать. Ведь отдыхал же я когда-то почти всё лето, загорая на крыше на свинокомплексе, когда меня списали из школы в самую отстающую бригаду. И сейчас нужно сделать что-нибудь, только обдумать это надо хорошо, и не спеша".
Игорю вспомнилось, как было тогда, когда его списали в самую отстающую бригаду на свинокомплексе. Она была в тринадцатом отряде. Игоря поселили тогда на верхнем ярусе у центрального проходняка. Работать он не работал, а, найдя ход, по которому можно было забраться на крышу какого-то недостроенного здания, стал забираться туда и просто лежать, загорая на солнце. Всё равно в этой бригаде никто ничего не зарабатывал, кроме бугра. В магазине все отоваривались на три рубля, кроме бугра, который отоваривался на шесть. Он даже не мог сделать для себя отоварку на девять рублей, потому что тогда это выглядело бы так, что он один работает за всю бригаду и поэтому все наряды закрывает на себя одного.
Бугор был из таваксайского этапа, пришедшего к ним из Узбекистана, и как-то раз, он увидел Игоря, когда тот только что слез с крыши и был уже на земле. Скоро должен быть обед, который привозили в больших термосных бачках из зоны, из которых уже разливами баланду и накладывали кашу в бачки бригадных шнырей. На вопрос бугра "почему ты не работаешь?", Игорь подошёл к нему вплотную и тихо сказал ему, что если тот ещё раз дое...тся до него с такими дурацкими вопросами, то его тогда родственники потеряют. После этого бугор, который был небольшого роста, довольно рыхлого телосложения в очках с толстыми стёклами и в годах, перестал его замечать.
С крыши, на которой Игорь целыми днями загорал, он видел падение башенного крана на первой очереди свинокомплекса. Башенный кран ехал без груза и вдруг остановился, стал падать и, уткнувшись своей стрелой в землю, так и остался в таком положении. Потом Игорь узнал в зоне, что зэк-крановщик хотел поставить себе на зуб рандолевую коронку. К нему тогда в кабину крана залез зэк, "спец" по этому делу, чтобы сделать ему примерку коронки на зуб. Крановщик, отвлечённый за этим занятием, и не заметил, что его кран приближается на полном ходу к стопорным преградам, приваренным в конце рельсового пути. Стукнувшись об эти преграды, кран начал падать. Он уткнулся концом своей стрелы в огромную, довольно широкую и длинную кучу песка, которую навозили на многих грузовиках и насыпали здесь, подравнивая её бульдозером. Крановщик со "спецом" выпали из кабины крана также на эту кучу песка, не получив при этом никаких травм. "Спец" быстренько собрал с песка все выпавшие у него из кармана рандолевые коронки и быстрее "дал ноги", а ошалевшего крановщика, сидящего на этой куче, обнаружили прибежавшие прапорщики.
С этой же крыши Игорь увидел и действия отряда по подавлению бунтов. Как-то Игорь, лежавший на крыше, вдруг услышал звуки, как будто бы это был громкий и методичный бой по многим барабанам. Он поднял голову и увидел две длинных шеренги спецподразделения, человек по сорок в каждой, идущие друг за другом от вахты к строящимся свинарникам. Все люди в этих шеренгах были в защитной форме и в касках. В руках у них были прямоугольные, закруглённые с боков щиты, как у древних воинов, но эти щиты были из какого-то оргстекла и прозрачные, и вояки били в такт своим шагам по этим щитам чёрными дубинками, как по барабанам. Так они дошли до строившихся свинарников, из которых начали разбегаться в разные стороны зэки, бросая свою работу и свой рабочий инструмент. Таким образом, эти две шеренги современных рыцарей прошли половину объекта, не видя никакого сопротивления или бунта. Потом, вероятно, получив приказ от своих командиров, они остановились, перестали стучать дубинками по щитам, построились по двое в одну колонну и вернулись к вахте. Там они погрузились в два военных бортовых автомобиля для перевозки людей, крытых брезентом, и вскоре уехали с командирами, которые приезжали на УАЗике.
Никакого бунта на свинокомплексе не было. Он никем не намечался и не планировался. Просто пятерым козлам второй очереди свинокомплекса, которые в этот раз "несли свою вахту" без прапорщиков, попались в одном из свинарников четверо зэков, раскладывающих свёртки с продуктами питания из одного большого мешка в разные пакеты или складывающих эти продукты из пакетов в один мешок. Конечно же, это был "грев" от переброса через колючку или привезённый кем-то из шоферов "с воли". Козлы, решив, что им попалась богатая добыча, тут же "нарисовались" перед этими зэками, как говорится, "хрен сотрёшь". Но зэки, видя, что козлы без прапоров, похватали валявшиеся повсюду палки и сломанные доски, и начали охаживать ими козлов. Те, выскочив в широкие оконные проёмы свинарника, бросились наутёк в сторону вахты. Зэки - за ними, чтобы отогнать их подальше от "грева". Вслед убегающим козлам летели палки, камни, крики, типа "убью, падлы". В соседнем свинарнике, стоявшем параллельно этому, и кое-где уже застеклённому, послышался звон стекла, разбитого попавшими в него камнями. Этот звон разбитых стёкол рядом с ними, прибавил козлам ещё большей прыти в их беге.
Прибежав на вахту, козлы начали кричать прапорам и дежурному офицеру, что зэки бьют стёкла в свинарниках, что они гнались за ними с палками, кидали в них камнями, и что они еле спаслись от толпы зэков, прибежав сюда, на вахту.
Дежурный офицер и прапора побоялись пойти проверять, верна ли информация, принесённая им перепуганными козлами, и они, также с перепуга, вызвали по телефону штурмовой отряд спецподразделения для подавления бунта зэков. Но это они сделали напрасно, как оказалось впоследствии. Им влепили за это по выговору, козлов перевели на первую очередь свинокомплекса, а бывших там козлов перевели на эту, вторую очередь. Зэков, перебиравших в свинарнике "грев", так и не нашли, может быть потому, что их и не искали, вследствие такой конфузной для начальства ситуации..
Игорь вспомнил, что с таваксайским этапом пришли тогда из Узбекистана в сибирскую зону и краткие русифицированные вставки слов в разговорную речь. Например, "чай-май", курить-мурить, "х...ё-моё" и прочие подобные. Тогда же появилось и жаргонное словечко "верёвка", которым выражали в разговоре какую-нибудь неприятную ситуацию. Например, " - Как дела? - - Ай - верёвка. Магазина лишили" - или " - На работе - верёвка - бугор загрызает, пашу как проклятый" и тому подобное. О том, что кто-то затевает интригу против кого-то, говорили "плетёт верёвку" такому-то.
Как-то Игоря вызвал к себе в кабинет начальник тринадцатого отряда. Это был молодой ещё лейтенант, который вскоре ушёл из зоны, поступив учиться в какой-то ВУЗ. Он спросил Игоря, правда ли то, что он работал в школе художником и, услышав положительный ответ, предложил ему поработать как бы художником в отряде, а, в связи с этим, Игорь будет освобождён от всех хозработ. Игорь, знающий уже кое-что о зоне, сказал ему, что от хозработ официально везде освобождаются лишь отрядные "шишки", а на такое "освобождение" через какое-то время могут посмотреть как на "филькину грамоту", да и для работы художником нужно иметь хоть какое-то помещение. На это начальник отряда сказал, что он может поставить его председателем СКО (Совета Коллектива Отряда), и комната СКО будет тогда его художественной мастерской, ключ от которой всегда будет у него. Он дал Игорю один день на обдумывание его предложения, и сказал, что завтра опять пригласит его к себе для окончательного ответа.