Дня через три Иваныч стал бухать, как говорят, "по-чёрному". Саня сказал Игорю, что тот сильно поругался дома с женой. Утром Иваныч всегда был с глубокого похмелья, а ближе к обеду был уже "хорошо поддатым". Он понимал, что от шоферов это может дойти и до высокого начальства его строительного управления, и этот вопрос ему как-то надо было решать для обеспечения своей безопасности. Как-то он зашёл к Игорю покурить и через некоторое время спросил:
- Игорь, а ты как художник смог бы подделать мою подпись? -
- Думаю, смог бы, - ответил Игорь, - А зачем? -
- А давай посмотрим, - сможешь или нет. Мне это надо, - сказал Иваныч, - Я сейчас, бумагу принесу. -
Иваныч принёс из прорабской лист бумаги и ручку. Он расписался на этой бумаге и пододвинул её с шариковой ручкой Игорю.
- Да у тебя и подпись-то несложная, - сказал Игорь, рассматривая её на бумаге, - Три закорючки и загогулина. -
С четвёртого раза и далее, у Игоря получалась уже такая же подпись, как и у Иваныча.
- Ох, как хорошо! - обрадовался Иваныч, - Понимаешь, я иногда бываю уже сильно того, - он приставил палец к своему горлу, - а не хотелось бы, чтобы шофера это часто видели. Может слух нехороший куда дойти. Я тебе тогда, в такие случаи, буду печать приносить. Ты уж тогда помоги мне, штемпелюй им грузовые документы и расписывайся за меня, где надо. А я тогда буду закрываться у себя, чтобы меня никто не видел. А ты скажешь, что я по строительным делам куда-то здесь пошёл. Хорошо? -
- Хорошо, - ответил Игорь, - У меня всё равно весь день свободен. Проштемпелюю. -
- Ты тогда образец моей подписи оставь где-нибудь у себя, чтобы не забыть. -
- Лады, - согласился Игорь, и хотел уже оторвать подпись от листа бумаги, а потом сказал Иванычу, - А ты распишись у меня внутри пустой пачки сигарет. И пусть она тогда в ящике стола лежит. Никто не подумает, что это твой образец. А я ещё что-нибудь на ней накалякаю, чтобы не одна твоя подпись на ней была, а просто какие-то каракули, цифры. -
Иванычу эта идея понравилась, и он расписался на внутренней стороне пустой пачки "Прима", которую Игорь достал из нижнего ящика стола, где она и валялась до этого. А Игорь оторвал верхние пол листа бумаги, на котором были подписи, скомкал его в комок и сжёг в пепельнице. Шариковую ручку Иваныч оставил у Игоря. "Пусть будет у тебя", - сказал он, кивнув на неё, и Игорь убрал её в ящик стола вместе с оставшейся чистой половиной листа бумаги.
С этого дня Иваныч штемпелевал документы шофёрам только за первые две-три машины, пока ему не привозили выпивку с закуской. Потом он приносил Игорю печать с "подушкой" и запирался у себя для "бухалова". Игорю было жаль смотреть на такое дело, и он говорил Иванычу о том, что надо бы "завязывать" с этим. А Иваныч лишь махал рукой на это и говорил, что "завяжет", но чуть позже, не сейчас.
Ушлая шоферня, за пару дней увидела в Игоре нормального парня, "без заё...в". На третий день один из них сказал Игорю:
- Послушай, Игорь, у меня тут такое дело, - бетон нужен на гараж, одна машина. Отметишь мне две перевозки за один раз? Я в долгу не останусь. Сразу же и привезу полтора литра и закусь. -
- Чего полтора литра? - спросил его Игорь спокойно, глядя ему в глаза, не поняв ещё, как следует, в чём, в сущности, дело.
- Водки. Чего ж ещё? Не вина же, - ответил шофёр так, как будто увидел, что Игорь сомневается в нём, - Всё будет "как положено", - на двадцать рэ. Не сомневайся. Я никогда никого не наё...вал, любой скажет. -
Тут только Игорь и понял о чём идёт речь. Но он уже научился в зоне не афишировать свои эмоции, поэтому лицо его оставалось таким же, как и до этого.
- Сейчас мне выпивки совсем не нужна. Нельзя мне щас, - пасут, - сказал он шофёру, со вздохом, - Привези мне на эти деньги чаю, курить, супы и каши в пакетах, - перечислял Игорь, вспоминая чем они питались в кильдыме Андреева, - конфет, белый батон, халвы можешь. Короче, смотри в магазине то, что долго может храниться, и из чего можно приготовить что-нибудь путное поесть в простых условиях. Ты же, наверное, на рыбалку, на охоту ходишь? -
- А как же. Хожу, - ответил шофёр, - Всё сделаю, как те надо. -
- Ну, тогда лады, договорились, - сказал ему Игорь.
С этого дня в одном из сейфов у Игоря лежали пачки и плиты чая, пачки сигарет и папирос, конфеты, сгущёнка, пакеты супов и каш, рыбные консервы, белый хлеб и другие продукты, заказываемые им через шоферов. Они возили на свинокомплекс зимой в основном бетон, иногда керамзит, реже - кирпич. Для них, продать кому-нибудь машину бетона или керамзита, было неплохим побочным заработком. И получалось так, что за два-три дня кто-нибудь из них находил на это заказчика. Ведь многие частники в городе строили свои гаражи, дачи, дома, но покупать стройматериалы в строительных организациях было делом дорогим и слишком хлопотным. Им проще было заказать машину бетона или керамзита у какого-нибудь шофёра за пятьдесят-семьдесят рублей и освободить себя от всей сложной, долгой и дорогой волокиты по этим вопросам.
Прапора с козлами по-прежнему приходили к Игорю на склад со своими проверками, но водки или наркотиков у Игоря не было, и они уходили ни с чем. Игорю интересно было наблюдать за козлами, когда при таких проверках у них пальцы растопыривались, как бы для того, чтобы что-то схватить. Но хватать им было нельзя, потому что, нарушив приказание капитана Коробова, к ним бы незаметно "пришёл пушной зверёк по имени песец".
В вагончике Саня каждый день варил на электроплитке супы и каши. Ели они вдвоём с Игорем, и иногда, когда это каким-то образом узнавал Саня, он относил поесть супу и Иванычу в его походной металлической эмалированной тарелке. В отряде в тумбочке Игоря всегда были чай и сигареты с папиросами. И некоторые работяги иногда одалживали у него что-либо. В воскресные дни Игорь с чаем, конфетами и сигаретами заходил к Юрке Яковлеву в отдел труда, там они чифирили втроём или четверо, если приходил Саня Шашников. Марик в воскресенье не работал, а "отдыхал" в отряде.
В общем, Игорь на свинокомплексе уже не "пахал" так, как он "пахал" в школе с утра до ночи, и в последнее время имел уже на свинокомплексе неплохое продовольственное обеспечение "с воли". Правда, потом получилось так, что с "помощью" Китика и там его вновь "нашёл" Баранчин, который и списал его ранее из школы в летние школьные каникулы, когда замполит, в чьём ведении находилась школа, ушёл в отпуск. А в этот раз Баранчин "подарил" Игорю ещё и три ШИЗО подряд, списывая его после каждого ШИЗО в другой отряд на свинокомплексе и в другую бригаду. После третьего ШИЗО Игорь уже держал голодовку, во время которой ему пришлось вновь начать курить.
- И чего эта падла на меня тогда взъелась? - подумал Игорь, - Ведь я же сделал для его жены в школе так, что она первой получила паспорт на свой кабинет математики. Хотя я с ней даже и не разговаривал почти. Все заказы от неё приносил главный школьный шнырь. Он и развешивал тогда в её классе все стенды, сделанные мной, и рамочки для них делал. -
Года через два Игорь узнает, что главный школьный шнырь Кривков, у которого из-за его фамилии было погоняло Кривой, был кумовкой Баранчина. У этого засранца маленького роста, оказывается, был ключ и от библиотеки, о чём Игорь тогда даже и не подозревал. Кривому, единственному из четырёх зэков, работавших в школе, было разрешено спать в школе ночью, в своём маленьком кильдымчеке. Второму шнырю этого уже не разрешалось. Даже завхозу школы этого не разрешалось. И Кривой иногда шарился по ночам в библиотеке, в столе Игоря, когда тот уходил спать в барак. И по наколке Кривого Баранчин послал тогда Ваню-Ваню делать повальный шмон в школьной библиотеке, чтобы найти тетрадь, которую писал Игорь, и которую сожгли тогда Юрка Яковлев с Саней Шашниковым за бараком отдела труда.