Игорь узнал, что Мишу вырастила одна мать, без отца, что срок "на химию" у него "по одной трети", и предложил Михалычу переговорить с ним. В то время нужно было "убрать" из отряда прежнего руководителя СВП отряда, который был, ещё до прихода Михалыча, кумовкой режимного кума. А убрать такого из отряда можно было лишь после его переизбрания, а затем, после его ШИЗО. Только после того, как отрядник садил такого урода в ШИЗО, только тогда он имел право списать его из своего отряда.
А для того, чтобы трюмануть кумовку в ШИЗО, отряднику нужно было лишь получить докладную от бугра или от шныря. А помогали в этом, чтобы было что написать на кумовку, уже, практически, все мужики отряда, которым от кумовок доставалось всегда больше и достаточно. И это был как бы их "возврат долгов". В общем-то, таким методом, Игорь с Михалычем и очистили пятый отряд и от пидоров и от кумовок.
А после этого все в пятом отряде и "задышали" более спокойно. И в зоне многие зэки стали мечтать о том, чтобы как-нибудь списаться в пятый отряд. А Миша Шкуренко, который жил "мужиком", согласился тогда на предложение Михалыча. Это освобождало его и от хозработ, и давало ему возможность после положенного срока уйти на химию. Он также продолжал жить с "мужиками", хотя иногда и выслушивал от них колкие шуточки.
Самым трудным для Михалыча в то время было убрать из отряда завхоза отряда, татарина Сагирова, который не стесняясь работал на Баранчина. Баранчин сам был татарином по национальности и часто вербовал для себя кумовок этой же национальности. Так ему было проще или удобнее.
Сагиров был осторожной кумовкой, но попался Михалычу на своей жадности. Как говорится, жадность фраера сгубила. (Фраер - человек, не "сидевший", не знающий по собственному опыту, что такое тюрьма и зона.) Сагиров продал за десятку десятиметровый рулон линолеума, который Михалыч достал для отряда, чтобы перестелить уже прорвавшийся, в центральном проходе барака. А продал Сагиров его Александру, завхозу того отряда, в котором Михалыч до этого был заместителем начальника отряда.
После того, как Сагииров отсидел пятнашку в ШИЗО, где его там чуть не опустили, Михалыч списал его на промку, в тот отряд, куда и был продан линолеум. Ну, а там его уже раскумовали и раскумарили и блатные и мужики. Сагиров до конца своего срока уже пахал и на работе, и на хозработах. Баранчину же раскумованные кумовки были уже просто не нужны. Сами виноваты.
Хрыч заварил свежего чаю и позвал "генерала". Они чифирили в каптёрке втроём. Во время этого Игорь узнал от генерала, что за хозработы, за месяц, зэки отряда уже сдавали завхозу не по две пачки сигарет в месяц, как было раньше, при Игоре, а уже по четыре.
"Вот за какие барыши я пил парёнку", - подумал Игорь, и сказал, что с начала следующего месяца, мужики опять будут сдавать по две пачки сигарет в месяц. Он сказал также, чтобы генерал сообщил это мужикам в отряде.
"Вот так вот и доят всех других те, кто понял, что такое власть, и получил её. Только доят втихую, чтобы никто ничего не знал. Ведь если те, кого доят, узнают, по каким понятиям их доят, то тогда "понятливым" мало не покажется", - подумал Игорь, - "Однако, всё-равно доят. Вот поэтому и жизнь с каждым годом дорожает. И в зоне также. Не думал я такого про Саню. Скурвился, стервец. Поэтому, глядя на таких, люди и говорят, что власть губит человека".
После обеда в отряд ненадолго приходил Михалыч. Игорь попросил его узнать насчёт шлака, чтобы привезти его к бараку, для ремонта завалинки. На вопрос Михалыча, почему Игорь такой невесёлый, Игорь в шутку ответил, что весёлой музыки нет. Михалыч же после этих слов сказал, что он купил для дома новый магнитофон, а свой старенький, бабинный, принесёт в отряд завтра или послезавтра. Вскоре он ушёл по каким-то своим делам.
Вечером, после ужина, Игорь послал Хрыча в половину барака тринадцатого отряда, чтобы тот позвал Алима. Алим был "мамкой зоны", то есть главой всех опущенных в зоне. Он числился в тринадцатом отряде, где был самый большой в зоне гарем. В каждом отряде, где были гаремы, были и мамки отрядных пидоров, но все эти мамки подчинялись Алиму.
Алим был сухощавым молодым пареньком, которого "опустили" беспределом на тюрьме. Он не трахался сам, но, всё же вынужден был жить в гареме. Он был невысокого роста, с тёмными волосами, правильными чертами лица и "прямым" взглядом тёмных глаз. Одет он был всегда хорошо для зэка, что говорило о его большом весе среди опущенных. Игорь, как только стал первый раз завхозом отряда, это было после татарина, договорился с ним, что будет сразу платить ему сигаретами или чаем за месяц, за выполнение пидорами хозработ за пятый отряд. Это было удобнее для всех зэков. Так и продолжалось до сих пор.
В каптёрку зашёл Хрыч и сказал, что Алим пришёл. Игорь вышел из каптёрки и подошёл к стоявшему у стены, недалеко от каптёрки, Алиму.
- Привет, Алим, - сказал он, - В какое время ты берёшь сейчас за хозработы с нашего отряда? -
- Привет. Как и раньше, - ответил тот, - После вашего магазина. -
- И по сколько берёшь? -
- Как и раньше. По сто двадцать пачек в месяц. Но сейчас вам территорию увеличили. Надо бы это обговорить. -
- А сколько ты берёшь с того отряда, у которого территория напротив штаба, на плацу?-
- Восемьдесят пачек. Но там же и убирать-то нечего. -
- Эта территория со следующего месяца будет территорией пятого отряда. Но я буду платить тебе по девяносто пачек в месяц, если мне не нужно будет никогда ходить и проверять её чистоту. Договорились? -
- Договорились. У тебя нет чаю на замутку? -
- Есть, сейчас принесу. -
Игорь зашёл в каптёрку и сказал Хрычу, чтобы тот насыпал в пакетик чаю на замутку. Взяв чай, завёрнутый в пакетик из газеты, Игорь вышел из каптёрки и отдал его Алиму со словами:
- Значит раз в месяц, после магазина, и у меня больше нет никакой головной боли. А за этот месяц, за увеличение территории, я отдам тебе в следующий раз сто пачек сигарет. Лады? -
- Лады. Спасибо, - сказал Алим, и они разошлись в разные стороны.
Ночью Игорь резал портрет женщины в кабинете у Михалыча. Он вырезал больше половины лица, сверху, до половины губ. Во время, когда Игорь работал над вырезанием портретов, он имел возможность думать на многие социальные темы. В это время он как бы полемизировал сам с собой, задавая себе многие вопросы и, со временем, находил на них правильные, непротиворечивые ответы. Игорь был рад, что имеет в зоне такую возможность побыть одному, и спокойно, и свободно думать обо всём. Он лег спать после трёх часов ночи, когда его глаза уже начали сами слипаться.
РАССКАЗ О БУДУЩЕМ
Игорь проснулся в шесть часов утра. В зоне в шесть часов утра был "подъём", поэтому, с годами, "будильник", как бы находившийся у Игоря в голове, часто срабатывал в это время самостоятельно. Игорь встал с постели и увидел, что у него на тумбочке стоит миска с пшённой кашей, которая была вчера на ужин, который он проспал. Игорь надел халат, заправил постель и умылся. Его соседи по палате лежали, как и всегда, под одеялами, укрывшись с головой.
"Надо узнать, кто из них поставил мне кашу, и отдать её тому, кто это сделал", - подумал Игорь, - "Они же постоянно в зоне не наедаются".
Он начал бриться и, увидев в зеркальце своё лицо, как бы сказал ему: "Ну, что, урод, проснулся? Да что это я"? - подумал он сразу же, - "Тихо сам с собою я веду беседу"? - вспомнил он слова из известной песенки, - "Что-то я начал уже, действительно, сам с собою базарить. Так и до шиза недалеко докатиться.
Это ведь я ещё тогда придумал для того, чтобы находить ответы на самые каверзные вопросы, которые я сам бы никогда никому и не стал бы задавать, из-за их идиотизма. Но, в мире же есть ещё и идиоты, которые их могут и задавать. И будут задавать их, для того, чтобы как следует проверить правильность всех моих новых утверждений. Я же и придумал тогда, что буду задавать себе все вопросы, даже самые идиотские, и буду отвечать на них. Тогда же я и научился мысленно ругать сам себя. Надо уже и прекращать это. А то, это становится уже дурной привычкой.