Конечно же, этому не бывать. Луна умерла безвозвратно. Тот человек, воскрешённый по оригинальному нейронному образу, не имеет ничего общего с той, другой, настоящей Луной, которую и любил Айсер. Она была единственной и неповторимой, как тот момент, который исчезает навечно, как только ты неосторожно моргнёшь или оглянешься. Они оба изменились в тот момент, когда полюбили друг друга. И такой индивидуальной, особой, его Луны никогда уже не появится на свете. Ту жизнь не вернуть, как и не вернуть Луну. А что же до самого Айсера? Настоящий Айсер умер в тот день, когда небо над их головами покрылось яркой вспышкой, а ударная волна разделила их. Кем бы не был Айсер, он не имеет ничего общего с тем добрым парнем, любимым и любящим. Йен прав - с тех пор утекло слишком много воды, прошло слишком много времени. Прошла вечность. Тот Айсер никогда бы не понял мотивации Айсера, продавшего душу вендетте, сделавшего реваншизм своей религией. Никогда бы не принял его сторону и не оправдал его поступков. Никогда бы не смог осознать его борьбу. И Айсер, то, чем он стал сейчас, уже никогда не будет так счастлив, как тот парень, оставшийся на Закрофе.
Осознание принесло покой Айсеру. Вселенная Клемента Айсера Гафнера коллапсировала и возродилась вновь. Из пекла и углей. Больше не требовалось обманывать себя. Человечность слишком дорогая цена для того, кто приносит разрушения. И если существуют люди, чудовища, готовые пойти на всё, чтобы разрушать и убивать, то должен быть кто-то, кто пойдёт на всё, станет сам чудовищем, чтобы их остановить. Айсер смотрел перед собой в пустоту вселенной, всматриваясь в бесконечность и необъятность. Он снял все ограничения с вооружения, переведя себя в режим 'максимального подавления'. Айсер, в ожидании прибытия, вдохнул воздух, в тот момент, когда на небосводе погасла одна из звёзд.
Сделанный из бумаги и ветра
Суммарная площадь Станции Пересадки составляла триста тысяч квадратных километров. Она брала в кольцо окружность дуги, покрывая весь периметр. Инженеры Булыжника нарастили на поверхности дуги аксионновый слой, получив подобие большого кожуха и устойчивую материальную почву для строительства. Образовавшуюся поверхность залили бетоном, поверх которого возвели линии из спаренных ангаров. Все существующие линии монорельс шли сюда, большинство из которых здесь и заканчивались. В противоположной стороне, проходя через все существующие орбиталища, находилось общее депо, откуда обычно начинали своё движение вагоны. Там же и ремонтировались. Здесь, на Станции Пересадки, вагоны обычно использовали военные и инженеры для своих нужд, доставляя поставки торговых кораблей, прилетавших в космопорт. Ангарные проёмы длинной в триста метров впускали в себя вагоны с обоих сторон. Наружные прожекторы освещали проезд внутрь. Невозможно было не пройти Станцию Пересадки, чтобы попасть из орбиталища в космопорт и наоборот. Она являлась этаким огромным пограничным пунктом для негражданского персонала. Бетонные стены ангаров прижимались вплотную друг к другу, будучи соединёнными сетью туннельных переходов между собой. СБО и ВЗП пристально заботились о безопасности. В своём понимании.