Он взял Диму за руку и проводил к свободному столу. Студенты расхохотались ещё больше. Дима готов был провалиться сквозь землю. Преподаватель стоял перед студентами, а те заливались смехом, не в силах остановиться.
Довольно, довольно, — успокаивал их преподаватель. — Пошутили немного, и хватит. Давайте начнём работать.
Смех в аудитории стал стихать, и лекция стала протекать по своим, отточенным десятилетиями, законам. Единственный человек в группе так и не смог подчиниться этим законам. Это был Дима. За две пары лекций он даже не открыл своего конспекта. Дима смотрел на Катю, а если точнее, то на её спину. Ему было прекрасно видно, как Раб увивается перед ней. То он что-то доставал из своего портфеля и предлагал ей, но та отрицательно мотала головой, то что-то очень долго нашёптывал Кате на ухо, но она отмахивалась от него, как от назойливой мухи. Левая рука Раба всё время не знала, куда деться. Она постоянно вертелась за Катиной спиной и неизменно успокаивалась на спинке Катиного стула, при этом всякий раз старалась коснуться её спины. Как только это происходило, Катя дёргалась, и рука моментально исчезала. Однако не проходило и пяти минут, как рука снова маячила за спиной Кати. Это сильно раздражало Диму, и к концу лекций он уже не знал на кого он больше злился на Раба или на Катю.
Лекции закончились. Дима сидел на своём месте, так и не решив, подходить к Кате или нет.
Катя нарочно медленно убирала всё со стола в свою сумку. Она ждала Диму. Но всякий раз, оглядываясь на него, видела его злые глаза.
Наконец Дима решился подойти к ней. Но он опять опоздал. Около Кати вертелся Раб.
Может быть, пойдём сегодня куда-нибудь? — говорил он ей.
Как-нибудь в другой раз, — отвечала она. — Сегодня я занята.
Если не секрет, чем?
Почему секрет? — нарочно громко сказала Катя. — Мы с Димой сегодня на вокзал идём за сумкой.
Какой сумкой? — не понял Раб.
Дима, как только услышал своё имя из уст Кати, тут же пришёл в себя. Он впился глазами в Раба и подтвердил:
Да, да, нам в камеру хранения надо.
Катя схватила Диму под руку и потащила его из аудитории. Раб остался стоять на месте. Он, с искажённой от злости физиономией, смотрел им в след, и шипел себе под нос:
Крепкий орешек. Ну, что ж, придётся постараться.
Катя с Димой, держась за руки, выбежали на улицу, и пошли к вокзалу.
Что ж ты опаздываешь всё время? — ворчала на него Катя.
Проспал, — виновато оправдывался Дима.
Место было свободно, вот он и сел. Не могла же я его выгнать?
Видел я, как он к тебе приставал.
Кто это ко мне приставал? — не поняла его Катя.
Раб, кто же ещё?
Ну, ты даёшь! Никто ко мне не приставал. Напротив, он очень был тактичен.
Что же он сзади тебя рукой водил, всё на спину пристроить её пытался?
Ты знаешь, у меня на спине глаз нет.
Так, что? Тебе понравилось с ним сидеть?
Слушай, не рановато ли ревновать? Нечего было спать. Пришёл бы раньше и пристраивал бы свои руки куда хотел.
И ты бы её не столкнула?
Твою нет.
Катя вдруг резко остановилась и посмотрела на часы.
А куда это мы с тобой идём?
Как куда? На вокзал, за сумкой.
За какой сумкой? Мне же домой надо!
Да ты же сама сказала, что мы за сумкой идём.
Это я так, чтобы он отстал от меня. Я не могу сегодня. Я отцу обещала.
Чего обещала?
Понимаешь, папу сегодня в гости пригласили. Со всей семьёй. А я вместо того, чтобы домой бежать, на вокзал с тобой собралась.
К кому пригласили?
Да я и сама их не знаю. Сослуживиц его. Они раньше служили вместе. Я тогда ещё маленькая была.
Дима хитро улыбнулся.
Так что же ты стоишь? Бежим скорее.
Они взялись за руки и побежали домой. У парадной Катя остановилась.
Ну, вот, пора прощаться, Димуля. Увидимся теперь только завтра.
Почему завтра?
Потому, что вряд ли из гостей мы рано освободимся.
Человек предполагает, А Бог располагает, — хитро ответил Дима.
Не поняла?
Скоро всё поймёшь. Я не прощаюсь.
Дима помахал Кате рукой и побежал домой.
Господи, где тебя черти носят? — заругался отец, увидев дочь. — Мы с мамой уже заждались тебя. Утром же договаривались, что из института без всяких задержек домой.
Катя обвила шею отца и расцеловала его.
Ну, не ругайся папка! У меня причина уважительная.
Не подлизывайся, лиса. Какая ещё причина?
Ну, честно уважительная.
Ну, какая?
Ну, уважительная и всё.
У тебя что, секреты от меня появились?
Катя ещё сильнее сдавила отцу шею.
У меня никогда не было от тебя секретов и не будет. — Она прижала свои губы к самому уху отца.
Тогда, почему же ты не хочешь мне говорить?
Папка, причина действительно уважительная. Я влюбилась.
Отец от неожиданности сел на диван вместе с дочерью, висящей на шее.
В кого? — только и смог спросить он.
В мужчину, конечно, в кого же ещё?
Ну, я понимаю, что в мужчину, но кто он?
Парень с нашей группы.
И давно вы встречаетесь?
Понимаешь, вначале я его не замечала. А потом мы поехали за город с группой. Это был первый раз. Сейчас он проводил меня домой, это второй раз.
И со второго раза ты поняла, что влюбилась?
Да, — прошептала она отцу в ухо. — Я жить без него не могу.
Ну, уж прямо жить не можешь?
Папка, а ты с мамой, сколько встречался, пока узнал, что влюбился?
Отец задумался.
Давно это было.
Так ты, забыл что ли?
Почему, помню. Как будто вчера было. А вот теперь дочь влюбилась.
Но ты не ответил на мой вопрос.
Нет, как у тебя, у нас с мамой не было. На второй раз это не случилось.
А на какой? — не отставала Катя.
Мы это поняли с первого раза.
С первого раза!? — почти крикнула в ухо отцу Катя.
С первого, с первого. Что ты так кричишь?
Ой, как здорово, папка! И на всю жизнь?
Ну, жизнь у нас, слава Богу, ещё не вся, но мы с мамой думаем, что на всю.
Интересно, а у меня как будет?
Как, как? Также, как и у нас, ты же наша дочь. Ты нас хоть познакомишь?
Конечно. Я его уже пригласила.
Когда?
Не знаю. Точную дату мы ещё не определили. Времени мало было.
Да уж конечно, за два-то дня разве успеешь?
Вы, идти-то собираетесь? — послышался голос мамы.
Да! Уже одеваемся! — ответил отец. — Ты, уж извини, Котёнок, я же ничего не знал. Если бы знал, разве потащил бы тебя с собой?
Ты, что с ума сошла? — в комнату вошла мама. — Ты, что, в джинсах собираешься в гости идти? Быстро переодеваться!
Катя пулей улетела в свою комнату и через минуту вышла из неё в нарядном платье и в туфлях на высоких каблуках.
Ну, вот, это другое дело, — сказала мама. — Подкраситься, конечно, не мешало, ну да ладно и так сойдёт.
Вся семья вышла из парадной и направилась к Диминому дому.
А далеко идти? — спросила отца Катя.
Да нет, вот в этом доме, — отец показал на здание.
'Надо же, в одном доме будем, а не увидимся' — печально подумала она.
Нехорошо, — говорила мама. — Столько лет живём в соседних домах и не встречаемся.
В доме у Димы всё было готово к приёму гостей. Стол в гостиной ломился от всякого рода блюд, бутылки с винами и коньяком стояли в таком количестве, что выпить их было невозможно даже при очень большом желании. Мама бегала из кухни в гостиную и обратно, как челнок, а отец с сыном разглядывали этикетки на бутылках.
Папа, куда столько? Этого же не выпить!
Пусть стоит. Каждый нальёт то, что хочет. Кстати, а что Катя любит?
Я не знаю.
А у тебя с ней что-нибудь есть, или так, просто до дома проводил?
У меня есть. Хотелось, чтобы и у неё было.
Значит, нравится она тебе?
Не то слово…