Да уж..., без горестного вздоха о таком не вспомнишь...
Но зато именно на летних каникулах, на тринадцатом году нашей жизни мы впервые соприкоснулись с тайной. Причём не просто с чем-то эфемерным и малозначительным, а с великой, непостижимой и жутко притягательной тайной. И с той самой поры нас помимо интимных игрищ, крепкой дружбы, и единой фамилии, связало ещё и секретное расследование. А попытки раскрыть эту самую тайну и привели к тому, что наша жизнь превратилась в череду сплошных трагических приключений.
Началось всё буднично и однообразно. Проснувшись тёплым июньским утром раньше всех, я, написав короткую отвлекающую записку, попытался спрятаться от девчонок на чердаке и предаться своему любимому увлечению: составлению из горы деталей действующего в моих фантазиях устройству. Понятно, что дед Назар к тому времени уже давно копошился по хозяйству, но даже приготовленный им и оставленный для нас на столе горницы завтрак не соблазнил меня спуститься вниз и перекусить.
Следующей после меня проснулась стервозная Машка. Она тоже, как и я, имела свою персональную комнату и поэтому позволяла себе частенько просто поваляться в кровати, лениво потягиваясь и впадая в дрёму. Но если она уже вставала, то спать из нас никто не имел морального права. Вот и тогда она закричала на весь дом:
- Борька! Лисички! А ну бегом ко мне!
Ещё и в стенку пяткой стала колотить, подгоняя спящих в соседней комнате близняшек. Судя по их довольному и счастливому визгу, Вера с Катей примчались, и бросились в кровать к своей «королеве» сразу же. И на какое-то время всё трио притихло, видимо лисички исполняли очередные прихоти нашего лидера. Я уже и обрадоваться успел, что обо мне забыли и оставят в покое хотя бы до обеда, но вздрогнул от нового истерического вопля:
- Борька! Я долго буду тебя ждать?!
Паяльник выпал у меня из рук, и тело уже предательски устремилось на этот гневный зов, когда остатки силы воли и духа противоречия всё-таки заставили меня замереть на месте:
«Не пойду! Тем более что сразу не пошёл..., - в душу стало заползать нехорошее предчувствие, - Эта сучка ещё больше рассердится, что сразу не явился... И вообще! Они ведь поверят записке! Ха-ха! И пусть поищут меня в скалах! Вот будет здорово!»
Не поверили. Вернее Мария сразу что-то заподозрила и стала обыскивать всё хозяйство с криками выжившей из ума старухи:
- Он точно от нас прячется! Подошва, выходи по-хорошему! Не хочешь? Ну, погоди! Девочки, ищем его, быстро! Я осматриваю двор, ты Катька - сарай. Верка - глянь на чердаке!
Она как всегда близняшек перепутала, потому что наверх ко мне заглянула Катерина. Её глаза округлились при виде меня, сжавшегося за столом и умоляюще прикладывающим указательный палец к губам:
- Ш-ш! Катенька, не выдавай! Пусть они ещё поищут.
Зря я её опознал, она как обычно в таких случаях разъярилась, а её рот открылся до максимума, исторгая злорадный крик:
- Здесь он! На чердаке прячется!
- У-у, предательница! - только и промычал я в расстройстве, понимая насколько мне сейчас придётся несладко. Топот ног в нашу сторону подтвердил мои опасения и вскоре я уже отыгрывал сцену «подлый, взбунтовавшийся, но вовремя пойманный раб, с помощью жутких мучений признаёт свои грехи и просит милосердного прощения». Следовало к этому титулу добавить и ещё несколько фраз: «...причём просит долго, нудно и напрасно! Ибо милосердия ему не видать до конца дней своих, которые отныне сочтены однозначно!»
В самый разгар проводимых надо мной издевательств, когда Машке оставалось совсем чуть-чуть до оргазма, в калитку, выводящую на улицу, громко замолотили колотушкой. Метнувшаяся к чердачному окошку Вера, так и присела на месте от страха:
- Там участковый и двое военных! - зашипела она.
- Одеваться! - дала Машка команду и мы облачились со скоростью бойцов спецназа в свои детские тряпочки и побежали за ней, выслушивая на ходу распоряжения: - Молчать и делать вид, что ничего не знаете, ничего не видели и ничего не понимаете! Если что, кивайте на меня, я им всё растолкую!
В общем, на двор мы всё равно выскочили, словно зачумленные, явно виноватые и потерянные. Но, кажется, нежданные гости на наше состояние не обратили и малейшего внимания. Участковый, солидный и грузный дядька лишь досадливо скривился:
- Хе! Назар как всегда ничего не слышит. И из хлева не вылезает. Или, скорей всего, сейчас на дальнем лугу сено косит. А уж во время работы по сторонам он никогда не смотрит.
- Так давай хоть детей расспросим, - предложил один из военных, - Гляди какие они шустрые и глазастые, наверняка если ничего не услышали, то уж точно что-то заметили. Правда, красавицы?