Вот так мы и жили.
По существу, чуть ли не два года нашей жизни прошли довольно однообразно.
Девчонки совершенствовались в воинском искусстве, я поднимался по лестнице мастерства электронщика, программиста и создателя следящих систем.
При любой поездке в Лаповку мы настойчиво искали Грибника и дырку.
После команды со стороны Машки мы собирались в любом удобном месте и продолжали наши затянувшиеся детские, и давно переросшие в откровенно взрослые игрища. Разве что заповеди оставить девчонок девственницами для их мужей, соблюдали со всей святостью и последовательностью.
Учились на твёрдое «хорошо», местами даже на «отлично».
В школе нас не трогали, родители в нас верили и совершенно не беспокоились.
А потом нам наступило по пятнадцать лет. И в нашу жизнь вошла череда неприятностей, крайне негативных последствий и целая череда преступлений.
Началось всё с того, что всех ребят с нашего класса забрали на призывной пункт, где мы и прошли первые, так сказать предвоенные сборы. И там меня комиссовали окончательно и по полной программе. Вам может показаться это смешным, но я просто мечтал отправиться на обязательную воинскую службу. Причём руководствовался при этом весьма здравыми рассуждениями: ведь не обязательно солдату носить на своей спине здоровенный миномёт или пулемёт! Для такого как я хватит с лихвой как дел по управлению транспортом, так и входящей во все сферы жизни компьютерной техникой.
Не сложилось. Почесав головы, генералы живенько выписали мне военный билет с провокационной надписью «Полностью негоден к какой-либо службе!» и вытолкали взашей на улицу. Наверняка им приятнее было командовать стройными и подтянутыми орлами, которые басов рявкали дружное приветствие и которых можно было движением длани или произнесённым словом послать куда угодно, хоть на смерть, хоть на подвиг. Моя тщедушная, низкорослая и перекривленная фигурка в общем строю сразу вызывала зубовный скрежет офицеров и ну никак не ассоциировалась с подвигами и бравыми приветствиями. Вот так наша армия лишилась одного из самых дисциплинированных и технически грамотных специалистов.
А я расстроился настолько, что в школу не вернулся, где только девочки продолжали учёбу в тот день, а усевшись на скамейке в густом скверике, недалеко от своего дома, стал думать думу горькую о несчастной судьбинушке. Потому что в тот момент я осознал окончательно: с таким телесным уродством мне в жизни ничего не светит. Моя внешность оттолкнёт от меня любого нанимателя, никакой директор или менеджер не станет выслушивать или выяснять о моих умениях и талантах. У меня не появится ни одного настоящего друга. И меня, как это ни прискорбно осознавать, не полюбит ни одна девушка. Мечты о красавице жене и идеальной, многодетной семье треснули, превратились в прах в момент удара моего позвоночника о тот злополучный ледовый нарост. Да, я всегда мечтал иметь много детей, путешествовать с ними по всему миру и правильно воспитывать. Особенно в смысле «правильно». Уж я-то вкладывал в это слово совершенно иные ценности и моральные правила. Уж я бы не допустил того, что произошло у меня с моими тремя подругами. Я бы...
Помню в тот момент, меня вдруг в который раз удивила мысль, что всё-таки именно эти три человека, которые надо мной больше всех издеваются - считаются моими друзьями, соратниками, поверенными во всех делах и сомнениями, благожелателями и защитниками. И это при том, что я на фоне расцветающих, взрослеющих прямо на глазах красавиц оставался истинным недоразумением; страшненьким, вызывающим жалость и отвращение человечишкой. Всегда при посторонних они держались со мной приветливо, дружественно, уважительно и обходились без презрительных прозвищ или издевательств. Другой вопрос, что они вытворяли со мной оставаясь наедине!
И всё-таки, почему мои подружки, мои троюродные сёстры не избавятся от меня? Я ведь для них однозначно - позор, ведь приходилось подслушивать разговоры как товарищей по классу, так и старшеклассников с учителями. Все в один голос удивлялись, чего это девочки со мной цацкаются и так жертвенно защищают во всех трениях или конфликтах.
Размышляя таким образом, я пришёл к выводу, что скорей всего дело заключается в привычке, в некотором инстинкте. Потому что мне и в голову не приходило, что Машка при желании не сможет мне отыскать замену в разыгрываемых эротических спектаклях. Ещё как отыщет! А лисички только с радостью и восторженным визгом встретят любое изменение в актёрской труппе нашего балагана. А раз лидер компании этого не делает, значит у неё и в самом деле выработалась на меня привычка, подспудное желание издеваться, измываться и обижать именно меня, Верку с Катькой и никого больше. Хорошо это или плохо? С одной стороны плохо: я останусь рабом до самого конца жизни. Но с другой стороны, может быть ещё хуже! Я с содроганием представил, что Машка выгоняет меня из своей компании, и я становлюсь полностью свободен. Ещё не так давно желанное, вожделенное слово мне вдруг показалось страшным и зловещим. Если я окажусь, предоставлен самому себе, то..., я больше никому не буду нужен!