"Придерживайся своих методов, - велел я себе. - Будь верен им, иначе ты - ничто, иначе ты - труп".
Я медленно поднялся к стеклу, за которым величаво раскинулся Лондон. Мы находились на какой-то невозможной высоте, ибо город простирался подо мною скопищем красных и черных пятен, а сердце его прорезала река, точно длинная кишка.
- Я злюсь оттого, - промолвила она, - что приходится впадать в блуд с таким человеком, как Джордж.
Она не обернулась ко мне, и, посмотрев на нее в профиль, я вспомнил другой профиль... статуи богини, вознесенной среди джунглей и горных вершин.
- Вы... вы... - тихо прошептал я.
Голос мой прервался. Лайла медленно повернулась ко мне.
- Я должен знать, - сказал я. - В Каликшутре о богине Кали говорят так, словно она на самом деле существует...
- Она действительно существует - в душах, поклоняющихся ей, в великом потоке мира...
- Это не то, что я имел ввиду.
- Знаю, - Лайда широко открыла глаза в притворной невинности,
- Кто вы?
- Вы имеете в виду, что я - Кали? - рассмеялась Лайла.
Она вдруг притянула меня к себе, открывая мою шею для поцелуев... три... четыре... пять раз целуя меня, словно в беспамятстве, и затем вновь засмеялась.
- Вы не так меня поняли, - сердито проговорил я, отстраняясь.
- Не смущайтесь. Вы же жили в Индии и знаете, что тамошние боги часто ходят но земле.
Мой взгляд встретил ее взгляд.
- И Кали тоже? - спросил я.
- В Каликшутре - вероятно, - пожала плечами Лайла и отвернулась. - Ну да, я вас поддразниваю, - тихо призналась она, глядя в ночь. - Но не совсем. Каликшутра - место призраков, не от мира сего... Вы и сами это знаете, доктор. Фантазия и реальность переплетаются там. Тамошние места особые.
- Да, - холодно произнес я, - я это заметил.
- Рада слышать, - в голосе Лайлы не было иронии. - Потому что, доктор, я и сама часть мифа. На Гималаях обосновались не только индуистские боги. Там есть и другие верования, обычаи, сохраняющиеся в тех местах, где еще жив буддизм, в Тибете и Ладахе, вдоль крыши мира. Они верят, что божество существует в человеческом облике, передается от наследника к наследнику, так что, когда носитель умирает, дух его возрождается в крохотном младенце. 'Младенца находят, о нем возвещают жрецы и воспитывают его как воплощение Бога. В должное время он возглавит и защитит свой народ... Такое верование существует и в Каликшутре.
- Но оболочка, - сказал я, - скорее всего меняется...
Лайла вопросительно взглянула на меня.
- Ребенок, - продолжал я, - которого ищут жрецы... в Каликшутре ищут не мальчика.
Лайла склонила голову:
- Очевидно.
- Так вы их королева?
- Королева... Может быть... а может, больше чем королева.
- Это видно.
- Неужели, доктор Элиот?
Я нахмурился, ибо в ее словах прозвучала горечь, которой я раньше не замечал. Мне вдруг подумалось, что, может быть, я напрасно рисовал ее в своих страхах зловещими красками, и я почувствовал угрызения совести и замешательство,
- Как вы можете винить меня, - вдруг заговорила она, - вы, доктор Элиот, с вашим сочувствием слабым и угнетенным? Я должна была попытаться одурачить вашего друга, ведь на кон поставлена судьба моего народа.
Я не ответил, заметив, что по лицу ее пробежала тень гнева.
- Когда-нибудь, - тихо проговорила она, - сэр Джордж поймет, что значит быть слабым, быть предметом чьего-то небрежного бездушия. Может, тогда он перестанет распоряжаться судьбами людей с такой... бездумностью...
Мне стало стыдно за своего друга и за себя.
- Он добрый человек, - еле слышно проговорил я.
- И это его прощает?
- Вы должны сами принять решение.
- Нет, - заявила Лайла. - Это вы должны принять решение. Так вы передадите ему то, что я рассказала вам сегодня ночью? Разоблачите меня? Сейчас, когда вы узнали, кто я?
- Узнал, кто вы... - машинально повторил я.
Я отвернулся, посмотрел на небо и увидел, что на востоке уже занимается заря. Мне вспомнились слова Хури: "Они слабеют с приходом света".
Я вспомнил, как мы с Мурфилдом карабкались на утес, как ждали у часовни восхода солнца... Я вновь взглянул на Лайлу, изучая ее лицо. Она показалась мне еще милей, гораздо милей, гордой, сверкающей.
- Вы утверждаете, - медленно произнес я, - что я знаю, кто вы. Но я не знаю. И то, что я видел сегодня ночью... опиум здесь ни при чем. Я не могу объяснить происшедшего, и это, - я выдержал ее взгляд, - признаюсь, нервирует меня.
- Да ну? Джордж мне рассказывал, что вы были в Каликшутре, но побоялись остаться там.
Я пропустил ее шпильку мимо ушей.
- Тут то же самое, - признался я.
- То же самое?
- То, что я видел в горах, - я замялся, подыскивая подходящее слово, те же колдовские трюки.
- Колдовские трюки? - переспросила Лайла, удивленно вскинув брови, и вдруг рассмеялась. - Никакой магии здесь нет, доктор. Есть силы, которых вы не понимаете, силы, которые ваша наука не может объяснить, но от этого они не становятся колдовскими трюками. - Она пожала плечами и вновь засмеялась. - Вы ревнуете.
- Может быть.
- Я могла бы научить вас кое-чему.
Мне почудился в ее предложении отзвук слов лорда Рутвена.
- Опять боитесь? - нажимала она.
- Ваших сил? - покачал я головой;
- Ну что вы! Своего невежества. - Она взяла меня за руки и тихо зашептала мне на ухо: - Своего неумения понять природу...
Она отступила, и глаза ее сверкнули, заискрились. Они притягивали меня, как свет лампы притягивает мотыльков. Я погрузился туда, как в огромную бездну. За ними, вдруг понял я, находятся странные измерения, невозможные истины, которые надо постичь и поведать ничего не подозревающему миру, причем сам я выступлю как Галилей, а может быть, и как "горой Ньютон. Искушение затягивало меня, влекло, и я осознал, что обязан противостоять ему.
С большим трудом я оторвался от взгляда Лайлы, переведя взор на Лондон в оранжевом сиянии рассвета. Я увидел, как Темза меж темных берегов окрасилась алым, увидел, как она течет, разглядел ее цвет, цвет гемоглобина. Я узрел лейкоциты, плывущие в плазме, которые качало гигантское невидимое сердце. Весь Лондон казался живым организмом, с которого содрали кожу. Я рассмотрел красные потоки улиц, беспредельную сеть капилляров и понял, что если еще немного подожду, то видение это откроет мне какую-то замечательную истину, я совершу потрясающее открытие в гематологии, надо лишь подождать... крохотный миг. Я взглянул прямо вниз, где текла Темза, плещась о верфи, и подумал, что будет, если те, кто работает на реке, вдруг поймут, что воды вокруг превратились в кровь. Я подумал о множестве утопленников, о трупах, кровь из которых вытекла в воды реки. И тогда я вспомнил Артура Рутвена. Я закрыл глаза и приказал видению исчезнуть.
Когда я вновь открыл их, то увидел лицо Лайлы.
- Я не убивала его, - сказала она.
Я ничуть не удивился тому, что она прочла мои мысли.
- Но вы заманили его сюда.
- Нет. Это Полидори.
- По вашему приказу.
Лайла пожала плечами:
- Не совсем.
- И что? Когда вы узнали, что Артур здесь, то...
- Он ушел. Он пробыл у меня всего час. Я сразу поняла, что он не годится.
- Но труп Артура нашли лишь через неделю.
- Я сказала вам, доктор Элиот, это не я. Зачем мне убивать его? Мне бы это не помогло. Помню, я боялась, что убийство Артура Рутвена может спугнуть сэра Джорджа. Повторяю, доктор Элиот, я не желала ему смерти. Скорее наоборот.
Я нахмурился, понимая, что ее доводы убедительны. Это беспокоило меня и ранее. Но мог ли я ей доверять? Ей иди кому-нибудь еще?
- А что насчет Полидори? - спросил я.
- Полидори?
- Тело Артура было совершенно обескровлено... Ответьте, или, клянусь, мне не останется иного выбора, кроме как рассказать Джорджу все, что я знаю.
Глаза Лайлы сузились, голова ее слегка склонилась:
- Это был не Полидори.
- Откуда вы знаете?
- Я его сразу спросила, когда услышала о смерти Артура Рутвена. Он яростно отверг все обвинения... Он не лгал, - улыбнулась она, - я умею распознавать ложь.
- Не сомневаюсь, но, простите меня, это не доказательство.
- Вы считаете? Тогда поговорите с ним сами.
Я кивнул:
- Поговорю!
- Ну и хорошо. - Лайла потянулась к моим рукам. - Жду не дождусь, когда вы оставите это дело в покое. Хочу почувствовать, что вы доверяете мне. - Она прижалась щекой к моей щеке. - Понимаете, доктор? Ничто не мешает нам стать друзьями. - Она легко поцеловала меня в губы. - Ничто.
Не ответив, я повернулся и зашагал вниз по лестнице. Лайла взяла меня за руку, и, не говоря ни слова, мы спустились в комнату, где Джордж корпел над своими картами и изучал планы, разрабатывая пограничную политику в Индии. Полидори не было. Я взглянул на Лайлу. Она вывела меня из комнаты на мостик. Вскоре мы очутились в грязной лавке, где и обнаружили Полидори.
Я спросил, что ему известно о смерти Рутвена, и он, конечно же, принялся отрицать, что убил его.
- Почему вы обвиняете меня? - возмутился он. - Где у вас доказательства?
Разумеется, я не стал рассказывать ему о своем расследовании. Однако упомянул лорда Рутвена, чтобы посмотреть на его реакцию. Полидори заметно дернулся и бросил взгляд на Лайлу, словно раскрылся какой-то секрет, связывающий их обоих. Лайла, впрочем, осталась совершенно бесстрастной, и он, отвернувшись от нее, принялся потирать костяшки пальцев.
- И что лорд Рутвен? - поинтересовался Полидори.
- Он сказал, что вы заманили Артура на смерть.
- Так и сказал, да? - истерически захихикал Полидори.
- А что?
- А то, что если не знаете, - осклабился Полидори, - то сами его спросите.
- Нет... я спрашиваю вас.
- Это не я, - с внезапной яростью выговорил Полидори. - Я уже говорил вам -, не я. Я .не убивал его.
Этим подразумевалось, что обвинять надо кого-то еще - может, быть, напарника, наемника Полидори... Кого? Лорда Рутвена? Полидори, казалось, намекал на это. Но они с лордом Рутвеном не походили на напарников, и, кроме того, какой мог быть мотив у лорда Рутвена убивать собственного двоюродного брата? Никакого.