На прощание секретарь ЦК, как бы спохватившись, что он слишком много времени потратил на уговоры, произнес уже сухо, беспощадно, с той непререкаемой властностью, право на которую давало его высокое партийное положение:
— Время не теряйте! За Волгу переправляйтесь сегодня же ночью. О переезде сообщите незамедлительно.
Кончилась бомбежка, перестал дергаться, скрипеть блиндаж, и все обитатели его зашевелились, разбуженные тишиной — именно ею, такой непривычной среди вечного грохота войны.
Алексей Жарков сейчас же объявил о своем разговоре с секретарем ЦК и о принятом решении перебазироваться на левый берег. Весть эта была воспринята молча и с тем стоическим хладнокровием, какое, вероятно, свойственно людям, подчиненным высшей партийной дисциплине и потому не любящим рассуждать понапрасну.
— Переправляться будем сегодня ночью, — уточнил Жарков. — Прошу никого не отлучаться. Организацию переправы поручаю секретарю обкома по транспорту.
И тут же он сам, как говорится, с ходу влез в общие хлопоты — накинул на плечи шинель и вышел из блиндажа, чтобы проверить подопечное лодочное хозяйство.
Занимался ленивый и тусклый осенний рассвет. Но здесь, под береговыми кручами, было светло как днем. Неподалеку, у приречной станции Банная, горели вагоны.
Жарков перешел железнодорожный путь и направился к разлохмаченной взрывами ветле, в сторону небольшого затончика, где хоронились моторные лодки и полуглиссеры, замаскированные ветками с той же одинокой ветлы-страдалицы, где в сторожевом шалашике обычно дозорил Овсянкин, бывший шофер, а теперь моторист, — с тех пор как в одну из поездок на Тракторный завод ЗИС был весь продырявлен осколками, и с ним пришлось расстаться…
Но что за чертовщина! Шалашик оказался пустым, и одного полуглиссера недоставало. «Уж не повез ли Овсянкин Земцова по какой-либо надобности? — нахмурился Жарков. — Ну, погодите же вы у меня, самовольщики!»
Надо было немедля прислать сюда для охраны кого-нибудь из обкомовцев. Жарков умылся, обтер лицо и шею носовым платком и хотел уже идти на КП, как вдруг его внимание привлек отдаленный металлический стрекот на реке. Решив, что это с повинной головой возвращаются «самовольщики», он присел в ожидании на кстати подвернувшийся обрубок бревна.
Стрекот между тем нарастал. Вскоре можно было разглядеть крохотное суденышко, которое с бедовым проворством развернулось и пошло к берегу, в направлении ветлы-растрепуши. Но это был не обкомовский полуглиссер. Это был обыкновенный заводской катерок — довоенное творение местной судоверфи. На коротеньком носу его, держась за поручни, порывисто подавшись вперед, стояла высокая женщина. Уже можно было разглядеть ее лицо, бледное в отсвете пожара, оттененное черным пуховым платком, очень взволнованное, с резкими чертами.
Сам взволнованный, Алексей сбежал на отмель. В тот же миг шустрый катерок ткнулся в берег. Алексей протянул руки, чтобы помочь женщине сойти, но она без всякой помощи спрыгнула на песок. Темный ее платок сбился во время прыжка на затылок — виднелся выпуклый лоб, посеченный морщинками.
— Анка! — окликнул Алексей. — Ты ли это?.. Какими судьбами?.. Ну, здравствуй же, здравствуй! — и он опять протянул обе руки.
— Здравствуй, Жарков, — отозвалась Анка, но рук так и не пожала.
— Что случилось, Анна Иннокентьевна? — Жарков насторожился. — У тебя спешное дело ко мне?
— Не на прогулку же я приехала! — последовал ответ. — С Тракторного было не дозвониться. Видимо, связь с вашим командным пунктом окончательно прервана. И вот секретарь парткома послал меня на катере… Я добралась до Комсомольского садика, но там сказали, что обкомовцы перебрались к Соляной пристани. Тогда я, не мешкая, сюда…
— И по тебе, наверно, стреляли из Домов специалистов?
— Не о том речь! — Глаза Анки льдисто блеснули, обдали синеватым холодком. — Не обо мне речь, товарищ Жарков, а о вашей беззаботности. Немец ломится к Тракторному, он уже на окраине заводского поселка, но посыльного от вас нет и нет. Между тем обстановка может еще более осложниться. Как же тогда быть? Ведь на проведение спецмер потребуется пять часов, не меньше. А мы до сих пор не знаем, решено взрывать Тракторный или нет.
Алексей поежился под взглядом Анки.
— Наша тут вина, — признался он. — Оперативность у нас не на высоте, хотя…