Впрочем, в дальнейшем долго не удавалось развить боевой успех на «Красном Октябре». Штурмовая группа Коротеева вынуждена была окопаться перед центральной заводской лабораторией, так как даже ночью не нашлось возможностей скрытно приблизиться к ней — хотя и полуразрушенной, но с бетонными надежными подвалами, превращенными в доты. К тому же, высилась лаборатория на взгорке, вдали от цехов, и все подступы к ней простреливались из подвалов и нижних этажей фланкирующим огнем. Необходимо было выискать на путях подхода то самое «мертвое пространство», где бы пулеметы оказались бессильны. Поэтому младший лейтенант Коротеев решил: «Будем изучать объект, а изучив, готовить штурм». И тогда штурмовая группа превратилась в разведывательную. Теперь буквально от каждого бойца требовалось добывание самых подробных сведений: какова толщина стен и перекрытий лаборатории, где находятся входы и выходы, сколько в здании скрытых амбразур и мест заграждений, есть ли у вражеского гарнизона траншеи для прямой связи со своими подразделениями?.. В то же время Коротеев приказал рыть по ночам, при свете каганца, подземный ход в сторону лаборатории, дабы приблизиться к ней на короткую дистанцию — до броска гранаты.
При подготовке к штурму Прохор, вообще солдат приглядчивый, заметил в поведении фашистов одну особенность: не все они прилежно маячат у окон и амбразур — большей частью, поди-ка, отсиживаются в уютных укрытиях! Оттого-то и не было никакой возможности установить скрытые огневые точки противника и, значит, обнаружить необходимое для успешного штурма «мертвое пространство». Волей-неволей приходилось выхитряться. И Прохор, поразмыслив, предложил Коротееву устроить ночной переполох: пусть-ка, мол, со всех четырех сторон грянет «ура», повсюду станут рваться гранаты, а уж тогда-то всполошенные фрицы кинутся ко всем бойницам и в страхе поднимут бестолковую стрельбу из всего наличного оружия, так что ты, командир, только успевай фиксировать огневые точки!..
Коротеев одобрил предложение Прохора. В одну из последних ноябрьских ночей была устроена ложная атака, причем к лаборатории подтянулась и группа закрепления, подначальная тоже Коротееву. Она сразу же, как только фашисты открыли бешеную стрельбу, принялась «разорять» пулеметные гнезда из противотанковых ружей, к которым были приспособлены оптические прицелы со снайперских винтовок. В результате мнимой атаки была достигнута двойная цель: и многие вражеские пулеметы умолкли, и «мертвое пространство» само собой обнаружилось на подходе к восточной стене лаборатории.
Момент для штурма складывался на редкость благоприятный; им следовало воспользоваться без промешки, как рассудил Прохор. Однако Коротеев, хотя и согласился со своим смекалистым бойцом, заявил, что расчетливая быстрота и несдержанная торопливость — понятия взаимоисключающие. «Прежде надобно все силы собрать в кулак, — внушал он Прохору, — подтянуть группу резерва как с целью пополнения, так и усиления атакующей группы… ну и, конечно, для того, чтобы ликвидировать возможную контратаку противника».
Когда подготовка к штурму была завершена, бойцы во главе с Коротеевым, воспользовавшись вырытым подземным ходом, приблизились к лаборатории на расстояние всего в тридцать метров и заняли исходное положение для броска к ее восточной стене. В то же время была предпринята отвлекающая атака с юга. Это позволило главной штурмовой группе скрытно достичь восточной стены и, забросав окна и амбразуры гранатами, ворваться в проломы. А затем, после зеленой ракеты, выпущенной Коротеевым, означавшей одно слово: «Ворвался!», в здание лаборатории, по еще горячим следам товарищей, вступила не менее стремительная группа закрепления. В ход сейчас же пошли ломы, кирки, взрывчатка. В стенах делались проломы, куда сразу летели гранаты. Враг поневоле вынужден был с нижних этажей уходить в бетонированные подвалы. Но то, что прежде служило ему надежным укрытием, теперь уже являлось ловушкой, не больше. В конце концов все уцелевшие вражеские солдаты сбежались в южный подвальный отсек. Им предложили сдаться. Ультиматум, однако, был отклонен. Тогда минеры из группы закрепления подорвали все южное крыло лаборатории и похоронили фашистов под развалинами.