Давили обвальные слова рассерженного отца, давила дневная усталость — и Алексей медленно осел на дернину, привалился к корявому и могучему стволу яблони. А отец высился над сыном, громадный и суровый, с сердитым, красным, спекшимся лицом, подергивал нервно, нетерпеливо плечами, потом, не выдержав молчания, повторил:
— Отвечай же, партийная власть: чем над нами верх берет фашистская погань?
И ответил сын сквозь стиснутые зубы:
— Моторами, моторами… Нынче, в современной войне, тот и победит, кто лучше моторизовал свои армии.
— Значит, мы того… — отец поперхнулся. — Мы, выходит, оплошали по этой части?
— Как тебе сказать, батя?.. Вначале среди некоторых военачальников наблюдалась известная недооценка моторизации в будущей войне. По старинке хотели воевать, на «ура». Но это заблуждение вскоре рассеялось. В Наркомате обороны состоялось весьма ответственное заседание работников Генерального штаба, военных округов и армий. На заседании выступил товарищ Сталин. Он подверг резкой критике ошибочные взгляды тех военачальников, для которых резвые ноги конницы милее танковых гусениц. Товарищ Сталин сказал приблизительно так: «Современная война будет войной моторов. Они будут властвовать всюду: на земле, в воздухе, под водой. И в этих условиях победит тот, у кого больше моторов и больший запас мощностей».
— Мудрая речь, — одобрил отец, но тут же бросил со своей грозной высоты тяжелые, словно камни, слова: — А все же скажи начистоту: не слишком ли поздно мы спохватились насчет моторов? Не оттого ли и врасплох нас захватили?
— Врасплох? — Сын зло усмехнулся. — Словечко «врасплох» очень, знаешь, удобное для оправдания наших нынешних неудач. Но пусть правда всегда остается правдой! Мы думали о войне. Мы изо дня в день укрепляли обороноспособность страны. Наш народ шел на великие жертвы, лишь бы Красная Армия крепла. Создавались танки и самолеты самых новейших конструкций. А как интенсивно велась подготовка командных и политических кадров! Что ни год, то открывались новые военные училища. Да, мы знали: фашизм — это война, и мы готовились ему обломать стальные зубы тоже сталью, а не каким-нибудь там дедовским дубьем. Предвоенное время было периодом коренных реформ в Красной Армии.
— Тогда почему же нас лупят в хвост и гриву, коли мы такие умные? — безжалостно и, наверно, сам мучаясь собственной безжалостностью, спросил отец о том, о чем на его месте могли бы сейчас спросить тысячи и тысячи советских людей.
Сын передернул, как в ознобе, плечами, процедил:
— Да, нас бьют, мы отступаем… История нам отпустила слишком мало времени, чтобы перевооружиться и сразу же дать агрессору отпор. Нам бы еще два-три года тишины и мира, эх!.. Но и в труднейшей международной обстановке партия и правительство делали все необходимое для оттяжки нападения фашистской Германии. Когда же стало ясным, что неизбежное вот-вот свершится, к границе стали подтягиваться стратегические резервы с Урала, из Забайкалья, Туркестана. На рубежи Западная Двина — Днепр выдвигались новые механизированные корпуса…
— И все-таки нас бьют смертным боем! — уже сам сквозь зубы произнес отец… и вдруг мешковато опустился на дернину рядом с сыном, припал вялым плечом к его плечу, как бы ища телесной твердости, если уж недоставало душевной.
Но именно ее, душеукрепительную силу, и хотелось Алексею сейчас вдохнуть в отца! И, напрягаясь плечом, весь внутренне каменея, он проговорил с тем яростным спокойствием, которое придает голосу глубинная вера и в себя, и в людей:
— Да, черт побери, мы отступаем! В свой удар против молодого социалистического государства фашисты вложили всю военно-экономическую мощь Западной Европы. У них большой опыт ведения боевых операций. Они не только на маневрах, но непосредственно на полях сражений отработали вопросы массированного применения танков, авиации и десантных войск. Война началась в дьявольски невыгодных для нас условиях. Есть у нас и свои просчеты. Это все так. Но разве ж не заметны промахи у вождей третьего рейха! Гитлер задумал ошеломить нас внезапностью первого и, видимо, решающего удара. Он поставил на карту все! У него наверняка все резервы брошены в бой, чтобы в три-четыре месяца покончить с нами. Но этот блицкриг — сплошная авантюра! Правда, гитлеровцы добились крупных успехов в боях с нашим первым стратегическим эшелоном — войсками приграничных округов. Однако на подходе новые наши армии. Кроме того, в глубине страны идет формирование стратегического эшелона. А вот учел ли это гитлеровский вермахт? Думается, нет. И в этом я вижу переоценку фашистами своих сил и недооценку нашей крепнущей мощи.