Башлык грязно выругался и бросил трубку. Ну и пускай. До меня как раз дошло, что Мити́чкина мне совершенно не требуется. Я, так сказать, выяснила все без лишних слов. Во-первых, телефон Мити́чкиных оказался свободен. А если бы даже Танька только что прекратила разговор с Артуром, она бы немедленно схватила трубку. Но подошел Башлык, да и то не сразу. Значит, Таньки или вообще нету дома, или она где-то далеко от телефона.
Я опять набрала номер Артура. С кем он там завис? Или это не он, а например, его мама. Кстати, я ведь ничего о нем пока не знаю. Может, у него братья с сестрами есть. Тогда они тоже могут висеть на телефоне. Ну как бы мне побольше о нем узнать? Странно: по-моему, о прежних новеньких в нашем классе все выяснялось очень быстро и словно бы само собой. Даже когда в начале этого года их пришло очень много. А Потемкин явился один-единственный, и за целых два дня мы практически ничего о нем не узнали.
Он о себе ничего не рассказывает. И вообще ни с кем не общается. Кроме, конечно, Мити́чкиной. Но Танька если чего о нем и знает, то пока молчит, как партизан на допросе. На нее такое совсем не похоже. Вот уж у кого язык без костей. Не успеет что-нибудь пронюхать, как все девчонки уже в курсе.
Даже не представляю, что ее может заставить молчать? Наверное, Артур велел. Не хочет выставляться, и все тут. Я в который раз принялась набирать его номер. Но мне сегодня явно не везло. В трубке постоянно раздавались частые гудки. Телефон у них, что ли, испортился?
Уроки делать совсем настроения не было. Я даже пытаться не стала. В крайнем случае сяду попозже. И я взяла со стола «Алые паруса». Все равно Изольда велела прочесть.
Я начала читать и забыла обо всем. Это была история почти про меня. Если вы читали «Алые паруса», вам ясно без слов. А если не читали, то я вам сейчас объясню. У героини книги по имени Ассоль мать умерла, и они жили вдвоем с отцом. Но все остальное очень похоже. Папа Ассоль для заработка начал мастерить игрушечные кораблики, а моя мама — шьет. Кстати, Ассоль тоже шила, и я шью. И даже волосы у нее, как и у меня, темные. Только мне почему-то кажется, что они у Ассоль не вились, а были прямыми. Но это не так уж важно. Главное, в нее влюбился капитан Грэй, а он, по-моему, вылитый Артур. Красивый, сероглазый и смелый. И, между прочим... богатый. Хотя сам-то Артур еще пока не богатый. Если кто-то и богат, то пока лишь его родители. Хотя я этого точно не знаю. Но в таком доме вряд ли живут бедные люди. Дело в другом. Влюбилась-то я в него, когда он вошел. Увидела и влюбилась. А ведь даже имени его не знала и уж тем более из какой он семьи. Разумеется, если есть деньги, жить гораздо легче. Но ведь бывает, что и без них люди счастливы. И наоборот: денег куча, а счастья нет. Хотя все-таки лучше, когда хорошо зарабатываешь и на каждую ерунду не надо копить. Но это никакого отношения к любви не имеет.
Я читала и не могла оторваться. Но тут вернулась с работы мама. И, конечно, меня оторвала.
— И чем, интересно, мы так увлеклись? — потянула она к себе книжку. — Ах, «Алые паруса». Ну и как тебе?
— Да вроде бы ничего, — я постаралась ответить как можно равнодушнее.
— Ой, Зойка! — Взгляд у матери затуманился, и она мечтательно улыбнулась. — Ты знаешь, я сейчас вспомнила, как первый раз читала «Алые паруса». Именно в твоем возрасте. Я тогда была так влюблена в одного мальчика из нашего класса. И, главное, он был вылитый Грэй. И звали его Сережа, Серый. То есть именно Грэй в переводе с английского. У нас в классе все девчонки были в него влюблены. А он только на меня смотрел. И потом, на восьмое марта, вдруг подарил мне макет старинного корабля с алыми парусами. У него, как тогда говорили, хобби такое было. Сам мастерил морские корабли.
— А потом? — я просто сгорала от любопытства. Совершенно ясно: это был не мой отец. Во-первых, тот Михаил. Во-вторых, я знала: они с матерью познакомились, уже когда она поступила в училище.
— Потом... — Мать разом потухла. — Да ничего не было. Увы, Зойка, Грэи с их алыми парусами встречаются только в книгах. Или в кино. Сперва мы с ним как-то по-глупому поссорились, потом школу закончили. А три года назад... Помнишь, я ходила на вечер встреч в школу?
— Смутно, — отозвалась я.
— Так вот, он тоже пришел. Лысый толстый дядька. Не назовись он, нипочем бы не узнала. А он все: «Лидочка, Лидочка, помнишь?» Я-то, конечно, помнила. Однако поверить, что он мог превратиться в такое...
— А кораблики он по-прежнему делает? — почему-то заинтересовалась я.
— Нет, — покачала головой мама. — Я его спросила, а он говорит: «Мне бы семью прокормить, двое мальчишек растут, и мать из больницы не вылезает. Какие кораблики».