— Зойка, ты почему не смеешься? — привлекла мое внимание мать.
Опомнившись, я сообразила, что мы сейчас вместе с ней смотрим комедию, она как раз принесла новую кассету. На работе кто-то ей дал.
— Ой, ты смотри, смотри! — зашлась от хохота мама.
Пришлось мне тоже из себя выдавить смех, хотя я вообще в тот момент не могла воспринимать никаких фильмов.
В школу на следующее утро я нарочно явилась впритык к звонку. Обычно мы с Агатой, наоборот, старались встретиться минуть за пятнадцать до уроков, чтобы как следует пообщаться. Однако сегодня общаться мне было не с кем. Могла бы, конечно, с другими девчонками, но тогда всем обязательно бросилось бы в глаза, что мы с Агатой поссорились.
Подходя к классу, я заметила Артура и Агату. Они разговаривали у окна в коридоре. Хоть бы постеснялась. Все-таки до вчерашнего вечера мы были подругами. А потом, где же ее высокие принципы? Раз Артур — такой нехороший человек, зачем с ним постоянно разговаривать?
Артур, заметив мое приближение, немедленно опустил глаза. Агата стояла спиной и меня не видела. Я зашла в распахнутую дверь класса. Передо мной тут же возникла проблема. Садиться за одну парту с Агатой мне было сейчас противно. Однако выбери я другое место, весь наш восьмой «Б» от любопытства встанет на уши. И вообще, эта парта такая же моя, как и ее. И вошла я, между прочим, в класс первой. Значит, сяду, куда привыкла. А ей предоставлю выбор. Если хочет, пусть пересаживается. Хоть к Артуру. Он как раз один сидит.
Я расположилась на привычном месте. Прозвенел звонок. Агата и Артур вошли. Я покосилась на Клима. Лицо у него побелело. Агата с равнодушным видом дошла до нашей парты и опустилась рядом со мной.
Естественно, при этом мы не обменялись ни словом. Агата прикидывалась, будто вообще меня не замечает. Я отвечала ей тем же.
В самом начале второй перемены ко мне подошел Сидоров. Глядя в сторону, он украдкой сунул мне в руку бумажку и смылся. Развернув ее, я прочла: «Адаскина! На первой большой перемене приходи на первый этаж. Жду тебя возле часов. Есть важный разговор. Вопрос жизни и смерти. Агату с собой не бери. Разговор тет на тет. С большим приветом Т.С.»
Час от часу не легче. Что еще, интересно, этот Т.С. задумал? Хотя, если он просит прийти без Агаты, то скорее всего хочет встретиться со мной по поручению Клима. «Прийти без Агаты! — пронеслось у меня в голове. — Да я бы теперь даже на аркане не смогла бы ее за собой притащить». Но, может, Клим вообще ни при чем и у Сидорова возник какой-то другой вопрос жизни и смерти? Тогда почему он хочет скрыть наш разговор от Агаты?
Словом, я решила пойти. Во-первых, все-таки интересно, а во-вторых, хоть какое-то дело появится на третьей перемене. Между прочим, ни на первой, ни на второй перемене Артур больше к Агате не подходил. И ко мне — тоже. И к Мити́чкиной. От нее не отлипала Галька Попова, и, косясь на меня, они бурно перешептывались. Кажется, уже просекли, что мы с Агатой поссорились.
На следующем уроке Сидоров несколько раз ко мне оборачивался и вопросительно поднимал брови. Видимо, его интересовало, приду я или нет. Однако я полностью его игнорировала. Пусть помучается. И он, похоже, действительно мучился. Во всяком случае, ерзал и вертелся. А так как у нас в это время была физика, Ника с садистским удовольствием принялся делать ему замечания. Однако Тимур так и не смог успокоиться. Тогда Ника выставил его в коридор. Почти уверена: на следующей физике он обязательно его вызовет, задолбает дополнительными вопросами и вкатит «пару» карандашом в журнал. По словам Ники, это «неудовлетворительная оценка с возможностью исправления».
Тимка уже несколько раз таким образом исправлял. То есть оставался после уроков и до посинения сдавал Нике зачет по всем темам за последний месяц. Так что я теперь ему не завидую. Но я вообще ему не завидую.
Вернувшись после звонка в кабинет физики за вещами, Тимур, увидав, что Агата уже направляется к двери, приблизился к моей парте.
— Адаскина, я жду.
Мне не хотелось ничего ему отвечать. Тем более что на нас с любопытством взирал Серега Винокуров.
— Да ты, Адаскина, не бойся, — прошептал Сидоров. — Свою фотографию предлагать не буду.
И, коротко хохотнув, он унесся в коридор.
Чуть-чуть подождав, я отправилась на первый этаж.
Сидоров, стоя под настенными часами, изображал из себя разведчика на явке. Делая вид, будто читает учебник, он то и дело исподлобья обшаривал взглядом окрестности. Завидев меня, он сделал вид, будто окончательно увлекся учебником. Когда же я подошла вплотную, этот великий конспиратор, резко захлопнув учебник по экологии, краем рта произнес: