— Ты уже слишком тяжелая, я тебя не могу долго нести! Давай, вставай, иди сама, нам на месте нельзя оставаться, чудовище услышит и скушает!
Пока мать и дочь, скрытые в высокой траве, меня не видели, но я машинально шагнул вперед — предложить понести девочку. Я-то такую кроху могу на себе тащить почти сколько угодно: и в прошлом мире никогда слабаком не был, а тут, когда богиня меня омолодила, вообще спортсмен.
И тут услышал глухие, мерные удары — совсем близко! Голем. Причем, судя по звуку, он бежал!
Женщина с девочкой тоже на слух не жаловались, причем на жену кузнеца звуки и сотрясение земли, похоже, оказали магическое воздействие. Только что она заявляла дочери, что не может ее нести, а тут подхватила и метнулась вместе с ней к дальнему концу поляны, только белый чепец мелькнул среди высоких метелок иван-чая.
Но поздно: голем уже показался среди деревьев совсем недалеко от нас — метрах в пятидесяти.
Та еще образина, конечно.
Высоченная горилла с обсидианово-черной шкурой и алыми глазенками, злобно горящими под низким лбом. Правда, очертания слишком угловатые для настоящей гориллы, словно бы ее правда резали или рубили из куска скалы. Типичный такой монстр из компьютерной игрушки, даже текстура растрескавшегося от жара камня прослеживается на боках и груди!
Вот только системное меню передо мной не торопилось появляться. И вообще все было охренеть по-настоящему, вплоть до звона комара над ухом.
Нужно было драпануть повторно: кто тут чуть раньше рассуждал, что это единственное рациональное решение в моих обстоятельствах? Неужели я?
Но испуганное хныканье ребенка все еще звучало над лугом — и за ним словно радар поворачивалась каменная туша. Так что я нагнулся, набрал полные руки шишек и помчал прямо на гориллу. То есть, прошу прощения, на голема. Почему решил, что шишки помогут отвлечь внимание каменюки? Сам не знаю.
Бомбардировку шишками горилла проигнорировала — похоже, даже не заметила. Хотя кидал я хорошо: с детства тащился по всякой метательной фигне. Потом увлекся страйкболом, даже сам сходки и соревнования организовывал, а гранаты там очень даже решают. Шишка — снаряд легкий и не очень аэродинамичный, но с поправкой на ветер мне без особого труда удалось попасть не просто по голему, а даже по горящей алым руне у него на груди — чуйка подсказывала, что она там не просто для красоты.
Правда, эффекта это тоже никакого не возымело. Если через этот огненный след на голема как-то можно было воздействовать или совсем отключить, веса шишки явно не хватало.
Тогда я заорал:
— Ну ты, страхолюдина! Чего вытаращилась! На меня смотри! — и голем все-таки повернул ко мне здоровую лобастую башку.
А потом — прыгнул в мою сторону, да так сноровисто! Блин, он что, антигравитацией подколдовывает⁈ Иначе я такую прыть никак не объясню! Он при таком весе вообще не должен уметь ноги от земли отрывать!
…От первого взмаха горильих лап я увернулся. От второго тоже. Но чудовище оказалось куда проворнее, чем я думал. Опять же, оно каменное — а я нет. Значит, оно не устанет, а я устану. Или у него тоже может аккумулятор разрядиться? Слишком мало мне пока известно об этом мире и о том, как у них тут работает магия! Не успели мне жрецы ничего рассказать! Сказали, паладин Света все объяснит и поможет освоиться — но до паладина я не успел добраться. И не доберусь, если сейчас не уцелею.
Мне удалось разорвать дистанцию, спрятавшись за поваленным стволом. Нужно убегать нафиг с поляны, прятаться среди деревьев! Все-таки эта хрень размером куда меньше киношной Годзиллы, пока будет валить стволы в поисках меня — смогу оторваться. Или… или если я скроюсь, она бросится за более легкой добычей?
Я оглянулся через плечо. Белый чепец кузнецовой жены маячил у самой кромки деревьев, ветер донес до меня детский плач. По идее, у малявок должен инстинкт самосохранения в таких случаях включаться — чтобы сидели тише воды ниже травы и беспрекословно слушались родителей! Но, видно, не в этот раз.
Черт бы их побрал, всех женщин мира, любых возрастов! Это из-за них я в такой ситуации, если подумать!
Я снова бросился к голему, рассчитывая проскочить мимо его ног. Пусть погонится за мной — в другую сторону. Подальше от белого чепца и детского плача.
Голем снова взмахнул загребущей лапой, я попытался проскочить между огромной каменной ладонью с неуклюжими сосисками пальцев и бугристым каменным бедром. И впечатался в это бедро лицом и плечом! Не рассчитал.
Ять!