Это не стоит воспринимать как критику технологии саму по себе. Мы просто хотим сказать, что технология — не нейтральная сила: технология всегда формируется общественными структурами, которые её породили и используют. Большая часть известных нам технологий была сформирована под воздействием императивов получения прибыли, но общество, основанное на иных ценностях, безусловно, могло бы произвести другие. По мере того, как цифровые технологии всё больше и больше оказываются встроены в ткань существующей реальности, самым важным вопросом становится уже не то, использовать технологии или нет, а то, как подорвать структуры, которые их произвели.
Тела и симулякры
В Век информации люди уже не столько физические тела, сколько набор данных. Наличие горячей воды и электричества в доме зависит больше от вашей кредитной истории, чем от того, сколько у вас денег в бумажнике. И подавно это никак не связано с тем, насколько вы замёрзли. То же самое справедливо по отношению к вашей способности взойти на борт самолёта, пересечь границу, быть нанятым на работу, снять квартиру или купить дом. Нас можно взломать, редактировать и даже стереть. Кража идентичности заменила похищения. Наши тела из плоти и крови стали неудобными дополнениями к записям о нас, которые хранят врачи, корпорации, школы, банки и федеральные службы безопасности.
В этом отношении проекции нас самих на социальную среду существуют не вовне экономики, но как её продолжения. Теперь резюме нужны не только вашим работодателям: на их основании принимаются решения о походе на свидание или формировании дружеских отношений. И наши работодатели, в свою очередь, уделяют большее внимание именно этим вторым, неформальным резюме.
Создаётся факсимиле целого мира: патенты на генетический материал, права собственности на идеи и произведения искусства, распечатки телефонных переговоров, результаты ЕГЭ, mp3 для музыки. Всё это картографируется и кодируется для удобства рынка и сил, которые навязывают его нам. И это факсимиле заменяет собой другие формы реальности: дети играют в интерактивные онлайн–игры вместо того, чтобы бегать на улице; экосистемы уничтожаются ради того, чтобы обеспечить энергией интернет–серверы.
Это проявляется в том числе в том, как мы записываем данные. Например, с появлением цифровых технологий, всё бесконечное разнообразие комбинаций стало возможным представить в бинарном коде. Когда мы превращаем уникальный сигнал в последовательность нулей и единиц, создаётся впечатление, что всё в мире можно свести к некоему набору взаимозаменяемых единиц. По той же логике материальный достаток можно представить в долларах. И пока мы вынуждены оценивать в деньгах часы наших жизней, к самому человеческому потенциалу относятся так, как если бы у него был абстрактный разменный курс.
Но ничто не является взаимозаменяемым. Некоторый обмен возможен только в одном направлении. Да, мы можем продавать собственные жизни по часам за деньги, но мы не можем их купить обратно ни за какие деньги на свете. Мы можем потреблять репрезентации различных приключений, которые бы хотели пережить, но это вовсе не то же самое, чем бы были наши собственные приключения и переживания. Мы можем создавать виртуальные образы самих себя, но это происходит вместо того, чтобы быть самими собой. И даже если мы определяем себя через оценки в дипломе о высшем образовании или сумму на банковском счёте, мы всё равно живём в качестве людей из плоти и крови.
Мысль о том, что всё взаимозаменяемо, чрезвычайно широко распространилась в обществе. Например, есть люди, которые верят, что решением проблемы парникового эффекта является установление систем кредитов на углекислый газ, которые корпорации смогут покупать и продавать, чтобы регулировать выбросы CO2. Это тот же самый подход, при котором все деревья кажутся взаимозаменяемыми: уничтожение Химкинского леса не причинит вреда экологии, если кто-то где-то посадит столько же деревьев, даже если это будет корпоративная гомогенная ферма для лесозаготовок.
Аналогично, есть такие, которые утверждают, что переход к электронным медиа, на самом деле, благоприятно отразится на окружающей среде. Но желание защищать конкретный лес имеет больше общего с привязанностью к конкретным книгам, чем с идеей о том, что можно без каких-либо потерь оцифровать все библиотеки. Информационная база данных — это совсем не то же самое, что коллекция книг. И любой, кто этого не понимает, смотрит на мир через те же очки абстракции, которыми пользуются лесорубы.