Не могу сказать, что люблю свою работу. Студенты очень много мусорят и как будто смотрят сквозь меня. Профессура — снобы, убеждённые в том, что тяжким научным трудом добились права не убирать за собой. Если бы не чек, который я получаю по почте, я бы давно забыла, что вхожу в профсоюз. Большая часть сотрудников здесь — хмурые белые мужики–женоненавистники, а я одна из немногих женщин в их окружении. Приходится мириться с расистскими шуточками и мизогонией.
Работа хорошей уборщицы незаметна. Можно сказать, что я творю волшебство собственными руками: я заставляю кучу всякого хлама в коридорах просто–напросто исчезать. Благодаря мне вы не чувствуете вонь в туалете. Я тщательно закрашиваю сколы на облицовке ванных комнат. И я горжусь тем, что делаю. Не потому, что это доставляет мне удовольствие, а потому, что я делаю это на совесть.
И сами мы тоже невидимы. Мои друзья и я — бунтующие дети рабочего класса, которых лишили всех самых новых и модных приблуд. В 80–е мы были теми безумцами, которые устраивали собственные кишащие червями компостные кучи и пытались подорвать общественные устои в родной Америке, разрушить Американскую Мечту. В 90–е мы работали над тем, чтобы превратить растительное масло в источник энергии. В первое десятилетие нового века мы решили отдохнуть от приключений и обнаружили, что мейнстрим поглотил наши вкусы. Корзины для компоста, производимые на конвейере, биодизельные заправочные станции, гибридные автомобили, интернет–магазины хэнд–мейда — всё это вызывает у нас ностальгию. В наши дни большая часть работы никому не интересна. Ни начальству, ни сотрудникам, ни клиентам. Я работаю 8 часов в день 5 дней в неделю, но большую часть этого времени я провожу за чтением книг в пустых аудиториях, заказом выращенных семян по интернету прямо из своей коморки или же попросту сплю в пустом кабинете. И никому нет никакого дела, что моя смена длится 8 часов, а всю работу я выполняю за 3.
У такого рода работы есть свои материальные преимущества. Например, никто из моих друзей не тратится на покупку туалетной бумаги или чистящих средств. Офисное кресло с незначительным дефектом немедленно отправляется в дом к какому-нибудь соседу. С прибытием новых диванов снова наступает Рождество: завхоз ВУЗа избавляется от старых. Я ценю всё это не в качестве «дивидендов с работы», но в качестве важных инструментов поддержки подпольной экономики дара. Для меня это не столько политический вопрос, сколько стиль жизни.
Хотя именно в этом и заключается проблема. Всё в наших жизнях определяется нашей работой. Не только зарплата, но и межличностные связи, товары, которые мы приобретаем, навыки, на совершенствование которых мы тратим своё время. Всё это то, что образует связь одного поколения с другим, но этого недостаточно. Этого недостаточно, чтобы что-то изменить.
С другой стороны, не работать я не могу. Мне нужны деньги. Более того, мне нужно где-то засыпать каждую ночь, чтобы проснуться с чувством того, что я что-то совершила. Хотите верьте — хотите нет, но на поддержание зданий в рабочем состоянии требуется много сноровки. И эта работа одновременно трудная и удовлетворяющая. Но в те 300 с лишним секунд до срабатывания будильника, что я лежу в постели и смотрю в потолок, я думаю о том, есть ли другие способы как-то ещё реализовать себя в жизни, другие способы испытать чувство удовлетворения от своей деятельности. Чего бы ещё я могла достичь, помимо возможности платить по счетам и навыка быть человеком–невидимкой для студентов?
И каждое утро будильник срабатывает до того, как я нахожу ответы. Так что же, выходит, будильник, бывший тренером по жизни, стал теперь моим господином? Даже не знаю. Может быть, он мешает мне разобраться в себе. Может быть, он специально звонит как раз в тот момент, когда я уже вот–вот ухвачусь за ту самую важную идею в своей жизни.
И каждый раз, услышав радио–часы, я встаю и иду на работу. Я наклоняю голову, чтобы натянуть своё рабочее облачение. Вот она я, трущая полы в каком-то университетском закоулке, потенциальная сообщница в вашем глобальном заговоре по побегу из системы. Дремлющий до поры до времени товарищ. Спящая ячейка сопротивления. Но вам будет крайне непросто увидеть, кто из нас способен встать с вами бок о бок, кто может помочь вам в этой достойной задаче по изменению мира к лучшему.
Идентичность