- Я…у меня нет больше…
- Что? Я не слышу. Громче говори, или тебе помочь?
Я съежился и стал крутить стакан в руках. Пиво плескалось на дне. Продавец нахмурился и тщательнее стал протирать стол даже там, где было уже чисто. Его брови стали гуще, или мне кажется? Позади снова послышался хлопок и мужской крик. Почему в этом пиве такая густая пенка? Неужели они его не разбавляют? За спиной стали слышны мужские всхлипы. Я сгорбился над этим стаканом с трещиной, как курица над яйцом. Нужно попросить еще пива.
- Дайте мне… - только хотел обратиться я, но продавца уже не было. Наверное, ему шум мешает. Да, здесь любят пошуметь.
- Последний раз говорю: гони деньги, и мы распрощаемся, как в море корабли. Иначе мне придется размазать этот нос по твоей жалкой роже.
- У меня больше нет, совсем нет! Вот, я дал карту, мелочь, там еще деньги в кошельке. Это все, я мало получаю, поэтому больше нет.
- Заткнись. У тебя есть ключи от тачки, значит ты получаешь прилично. Ты лжец, я не люблю, когда меня обманывают.
Представляю, что достается тем, кто пытается его обмануть. От них и мокрого места не остается. Лин, наверное, ищет меня. Пожалуй, пойду я от греха подальше.
Я сполз с кресла. Мой взгляд упал на ребенка, уставившегося на кровавую сцену. Эта девочка с желтом пальто запомнит все происходящее, а потом будет в слезах прибегать к матери в час ночи и молить ее поспать со светом. Она не будет выходит из дома позже шести вечера. Она будет видеть подозрительных во всех людях. Стоит ей забыть об этой сцене, как воспоминания с новой силой нахлынут.
- Эй, вы, - я окликнул бандитов, или убийц, или воров – я не знаю, кто они, но они явно испортят психику этой девочке, - тут ребенок. Идите в другое место. Это вам не ринг.
В моей голове это звучало куда более убедительно и мужественно. Однако группа парней, оскалив свои желтые зубы, отступили. Главарь сплюнул на землю, перекинул через плечо, как мешок, набитый сеном, свою жертву и повел свою банду с рынка. Паренька все равно жалко. На асфальте остались алые кляксы. Я оставил деньги под стаканом и пошел искать Лин.
* * *
Нахальный голос девчонки я услышал недалеко от прилавка с пивом. Лин сидела на деревянном ящике из-под бутылок, по-мужски расставив ноги. Напротив расположилась женщина с толстыми губами и обвисшими веками. На голове у нее был тюрбан из пестрого платка. От цыганки за километр несло благовониями и сальными свечами. Лин прямо перед моим носом сплавляла деньги в ее карман. Деньги на наши билеты.
- Эй, что ты тут делаешь?
- Уйдите, мужчина. Мы разрушаете ее ауру, - прогудела цыганка. Она говорила в нос, словно болела бронхитом три года. Или все еще им болеет.
- Да, ты разрушаешь мою ауру.
- Какую ауру? Идем, у нас поезд, - я схватил ее за локоть и встряхнул, как простынь после стирки. Лин отдернулась, оскалившись на меня.
- Я сказала, уйди. Мы сейчас закончим.
- Что закончите?
- Гадание. Она видит будущее по часам. Я жду, когда она скажет, через сколько времени я встречусь с отцом.
- Ты идиотка?
- Мужчина, вы глухой? Вам сказали уйти, - снова прокаркала цыганка.
- Молчи, - заткнул я.
- Уйди, я скоро приду! – Лин сжала кулаки. Будет весело, если она мне и вправду врежет. Тогда у нас будет 1:1 и мой разбитый нос.
Злость вскипала во мне, как самый вкусный и обжигающий суп в мире. Она бурлила, бултыхалась и вот-вот выльется наружу. Лин упрямо смотрела на карты, выложенные перед ней. Я бы сейчас мог вскинуть весь имитированный стол из такого же ящика, на котором сидела Лин. Карты бы, как снежинки, подкинутые вьюгой, вспорхнули к небу. Я бы наорал на Лин, брызгал бы слюной и избил бы ее крошечное лицо. Растоптал бы ее. Убил бы ее. Она тратит деньги на всякую чушь. Деньги, которые могли бы пойти на билеты на поезд, пиво, одежду, лекарство. На еду. Здоровую еду, а не мешок гнилого фаст-фуда. Я бы закопал Лин заживо вместе с разводящей ее цыганкой.
Но зачем? Я же могу просто уйти. Да, развернуться и уйти. Просто пойти прямо. Меня же ничто не держит. Точно. Я гений.
Сделав глубокий выдох, я еще раз посмотрел на Лин, которая грызла ногти, наблюдая за морщинистыми руками цыганки, и развернулся в сторону выхода.
- Подожди меня у того прилавка, - крикнула Лин, но… мне было плевать. Я пошел вперед, как зомби. Грудная клетка расширялась с каждым вдохом и уменьшалась с каждым выдохом. В нос влетает скверный запах гнилой рыбы и мокрой земли, но это запах свободы. Да, именно. Я не злюсь. Мне плевать. Я улетел в страну Миллибоб.
Я вышел с рынка и пошел по улице. На лужах стали появляться мелкие круги. Капли дождя приковывали листья к земле, создавая осеннюю кашу на асфальте. Дождь освежал, освобождал от всех грехов. Спасибо, Боженька, что простил мне тот купленный стакан пива, но не прости этой сучке выкинутые на ветер деньги. Аминь.