В квартире Рыкова ждали цыгане. Вася забрал у него все припасенные деньги, подарки для жены и сына: «Три месяца каждый день ты мог прятать по пять долларов, итого — четыреста пятьдесят. Ты их должен заплатить. Если не веришь мне, послушай, что скажет наш старший». Он набрал какой-то номер телефона, сказал кому-то: «Человек работал на нас три месяца пятьдесят на пятьдесят и спрятал пять долларов. Объясни, что ему будет за это», — и передал трубку Рыкову. «Слушай, парень, ты должен заплатить. Если они тебя не накажут, накажем мы их», — спокойно произнес мужской голос, и трубку положили.
Рыков взбунтовался: «Вы же забрали все мои деньги! У нас ведь был договор, почему я должен жить по вашим цыганским законам?!» Били его всем кагалом. Кричать, звать на помощь было бесполезно — в соседней квартире такие же цыгане.
На следующий день Вася пошел на мировую. Дал Славе миллион, вернул подарки и заключил новый «договор».
Из рассказа В. Рыкова: «Честно скажу, я ощущал себя как заезженная лошадь: дали кнутом, и она пошла. А что я мог сделать? Их угрозы расправится с сыном, с моей семьей не были простой болтовней. За время войны в Молдавии каждый цыган обзавелся пистолетом, а то и автоматом, там их все боятся. Боялся и я.
В это время пропал Алексей, 25-летний парень, работавший на Романа. Он по пьянке обморозился, и у него были ампутированы кисти рук и ноги по колено. Он был совершенно беспомощен, и я его жалел. Ставили его на целый день в переходе метро или у большого магазина. Милиционеру или охраннику платили 50-100 тысяч, и те присматривали, чтобы никто не обидел. Леша порой привозил денег больше, чем я. Катала его 17-летняя молдованка Оля, приносила поесть, забирала деньги, подмывала, обстирывала. Платили ей какие-то гроши, не знаю, за какие-то провинности били ее до посинения. Пробовала она искать защиты у милиции московской. Кончилось тем, что хозяева привезли ее домой и так избили, что месяц на улицу не выходила. Оклемалась — опять на трассу.
Ольга против Алексея ничего не имела. Он к ней привязался, полюбил ее, полностью доверял. Какой у них был договор с хозяином, не знаю. Но одна из цыганок посоветовала им втихаря уйти, мол, ничего вам не заплатят, убегайте. И они сбежали. В первый же день в городе за 250 километров от Москвы их подхватили местные цыгане. А через месяц их новый хозяин узнал, что Роман ищет своих рабов…
Беглецов привезли ко мне на квартиру. Вначале Вася бил Ольгу. Потом принялся за Алексея. Тот кулем валялся на полу, пытаясь прикрыть голову культями…»
Славу на трассе увидел сослуживец. «У меня есть люди, которые вытащат тебя из этого дерьма», — пообещал он. Слава отнесся к словам друга с недоверием, да кому он нужен со своими проблемами. Но на следующий день рядышком с ним остановилась машина, и мужчина, сидевший за рулем, решительно сказал: «Поехали, Славик, больше ты попрошайничать не будешь».
Из рассказ заместителя директора Федеральной службы безопасности российского казачества (ФСБ РК) по оперативной работе С. Г. Сташевского: «Мы заинтересовались Рыковым не случайно. ФСБ РК вместе с Фондом ветеранов воинской службы «Русичи» сейчас разрабатывает программу помощи инвалидам. И, понятное дело, мы не могли пройти мимо тех, кто сидит с протянутой рукой. Первым к нам попал «афганец» Куркин Андрей. У него ноги ампутированы по бедра. Он их Красноярска приехал в столицу зарабатывать на протезы. Тут его подхватила эта сволота. Посадили на наркотики, отобрали документы. Он по подземным переходам «пахал» три года. Мы его забрали, устроили в наркологический диспансер, после лечения сделаем ему протезы.
После этого подобрали Ванюшку из Молдавии. Его цыгане из соседнего села привезли в Москву якобы для протезирования. А тут продали московским соплеменникам за тысячу долларов. Ване семнадцать лет, а на вид не больше четырнадцати. Сделали ему липовое свидетельство о рождении, обнажили культю и стали таскать по вагонам метро. Привезли мы парнишку в Фонд, вызвали родителей на переговоры, те пришли в ужас: они-то думали, что сын в больнице! Через месяц ему сделали необходимую операцию и отправили домой.