Свирепые воины подошли к трёхметровым воротам с подобными узловатыми узорами, что и у всех на клинках, и те медленно раскрылись, пропуская внутрь на огромный двор, который масштабом мог бы сравниться с небольшим городом.
Люди, снующие там, встретили радостными криками дюжину грязных запыленных мужчин в доспехах, где широкие грудины покрывала плотная чёрная кожа из вога, которую невозможно пробить никаким оружием.
(Вог — крупное дикое животное с толстой шкурой, часто становящееся главным мясным блюдом на праздничных столах)
Воины остались посередине двора с живым мешком, и от них отделился главнокомандующий. Он быстро преодолел широким шагом расстояние до входа в башню и вошёл внутрь. Здесь встал на платиновую ступень, и она понесла его вверх, двигаясь на массивных цепях, где выше их скручивали двое слуг, отвечающих за подъём и спуск. На нужном этаже Крак спустился со ступени и вошёл в выпуклый коридор с зеркальными стенами, мимолётно бросил на себя взгляд и ухмыльнулся от грязного кровавого вида со спутанными длинными волосами. Прошёл к двухстворчатой двери из редкого чёрного дерева с природными узорами прямо на коре и постучал.
— Входи Крак. — Грубый голос не был злым и главнокомандующий вошёл. Поклонился головой и встал у двери, скрестив руки на животе.
— Проходи, садись. — Мужчина указал на стоящий напротив стул такой массивный, что на него могли усесться сразу два человека.
Тот присел.
— Повелитель… вы сегодня в хорошем расположении духа?
— Конечно, ты же с добычей вернулся.
Он кивнул.
— Есть что — то достойное?
— Я не рассматривал их. Это ваше право.
— Давно у нас не было кровавых развлечений. Выбери пару самых страшных девок, брошу в пасть годжаку, тому, что на той неделе поймал сын.
— Как скажете, повелитель. Касий единственный смог поймать годжака. Его сильно уважают все воины.
Лицо мужчины исказилось. «Мальчишка поймал летающую тварь и этим заслужил у всех уважение. Ещё и на мой трон захочет залезть при моей жизни. Надо бы его отправить куда — то подальше». — Пронеслось у него в мозгу. Крак заметил его напряжение. Он знал, что отец недолюбливает сына, так как тот уже в двадцать лет был намного сильнее его и крошил голыми руками валуны, а в двадцать пять мог сам поднять взрослого вога, на что были способно аравийцы только впятером. И поспешил исправить сказанное.
— Мудрее и сильнее вас никто и никогда не будет. Вы держите всех аравийцев в узде, иначе они бы уже давно трахнули всю планету и сожрали всю живность.
Повелитель оскалился. Собери всех на главной площади и пусть притащат клетку с годжаком. И найди Касия. Хочу, чтобы именно он позабавился с девками до их смерти. Ты тоже можешь.
Воин кивнул и встал.
Касий находился на своей любимой территории и упражнялся с мечом. Лезвие рассекало со свистом пространство, длинные волосы разлетались во все стороны. Он то кружился, то приседал, то подпрыгивал, одновременно рубя невидимого врага. Его прыжки всегда были мощными и даже где — то похожими на короткие взлёты. Крак в глубине души тоже восхищался им, но старался помалкивать. Очередной прыжок и его левая нога достала края скалы, поворот вокруг туловища в воздухе и он опустился на поверхность, оставляя глубокие следы в пыли.
— Касий…
Глаза аравийца полоснули по нему и слегка сузились.
— Верный пёс отца уже прибежал с добычей?
— Да. Он приказывает тебе прибыть на главную площадь, позабавить его взятием девок, которые предназначены в пасть годжаку.
— Достал. Вечно я должен запихивать член в их вонючие вагины. Когда он мне уже выделит юную красавицу?
— Ты же знаешь законы: все юные красавицы идут на ложе повелителя. Нам, включая и тебя, достаются уже выборки.
Касий вонзил меч в камень, будто то был кисель и широким шагом направился к оазису — озеру с водой цвета сирени, из — за растительности на дне, обладающей очищающими свойствами.
— Зачем тебе мыться сейчас?
— Для себя! Люблю чувствовать чистоту тела. И тебе бы не помешало помыться, воняешь так, что даже до меня доноситься.
Он находился дальше, чем на пять метров.
Крак оскалился.
— Ладно, уговорил, тоже вымоюсь. Может, и мне что — то достанется из свежего улова. Повелитель дал согласие. Девке будет приятно расставлять ноги перед чистым аравийцем.