Прибыв на место, выволок пленницу наверх, открыл маленькую дверцу и вышел в одной из комнат стеклянного здания. Здесь ему были всегда рады, так как он часто поставлял хорошеньких рабынь, и даже своими коринийками не брезговал. Протащил её к главному кабинету и без стука вошёл. Тут в добротном кресле с золотой отделкой восседал жирный линир.
— Морахаст! Приветствую, дорогой. Кого ты нам на этот раз притащил? — встал и подошёл к девушке, уже пришедшей в себя.
— Ого! — Его глаза расширились, облапывая пленницу похотливым, но в тоже время оценивающим взглядом. — Это лучший товар за всё время, что мы знакомы. Она — невероятна. А эти волосы… будто золото. Где ты её раздобыл? Не знаю не одного народа с такими женщинами, а перевидал я многих красивых рабынь.
— Она валийка.
— Вот это да. — У линира даже рот открылся от удивления. — Таинственный народ… как ты смог раздобыть такое чудо? Девственница?
— Нет. Где раздобыл неважно. Давай хорошо заработаем на ней. Валийку же можно продать за ценарит?
— Не знаю. Во — первых, не девственница, во — вторых, если она из низкого класса её стоимость тоже будет снижена.
Морахаст побагровел, на грубом лице заходили желваки.
— Хитрый годжак. А как же красота?
— Это да. Она очень красива. Грудастая и жопастая. И такие пухлые губы. Хорошо будет засасывать член будущего хозяина. Её надо осмотреть. Отведи к врачу. Он сегодня в комнате за зелёной дверью. Пишет там что — то.
Кориниец кивнул.
— Стойте! — Аланда упиралась изо всех сил. — Вы не имеете права меня продавать. Я — валийская принцесса, дочь повелителя! И ещё уже являюсь рабыней того, кто оседлал годжака.
Брови линира свелись к сгорбленному носу.
— Кто — то оседлал годжака? Ты знал, чья она? — его глаза потемнели.
— Да. И что? Какой — то нищий аравиец не может иметь такое чудо.
Линир поцокал.
— Ты не прав. Совсем совести нет. Ворганг накажет нас за это. Я не буду продавать рабыню того, кто оседлал годжака. Уходи с ней.
— Ты что? Забудь об этом. Мы можем обогатиться, продав эту девку!
— Дурак. Да и не девка она, а благородная дева. Опасно всё это.
Морахаст от злости ударил Аланду по лицу так сильно, что она опять потеряла сознания. С носа потекла кровь.
— Зачем портишь такую красоту? Тот, кто оседлал годжака, не простит этого. Я уже сочувствую тебе. Уходи.
— Ладно, как знаешь, сам буду иметь эту шлюху, а после убью. Пусть хоть твой врач осмотрит, не больна ли она уже чем — то. Не хочу потом чтобы с члена капать начало.
Линир кивнул и отвернулся.
Морахаст оттащил девушку в нужную комнату. И когда врач объявил ему, что она девственница, он чуть язык не проглотил.
— Ты уверен?
Линир — врач набросил обидчивый вид, сложив холёные руки в перстях на круглом животе.
— Обижаешь. Я лучший врач Линирии.
— Ладно. Благодарю. — Бросил ему кусочек золота и вытащил пленницу. А дальше втащил обратно в туннель.
— Полежи пока здесь. Я скоро вернусь. — Пробубнил больше сам себе, чем ей, так как
девушка пребывала без сознания. Под носом образовался синяк. Морахаст пошёл в центральную комнату павильона, объяснить всем гостям, что эту рабыню здесь продавать не будут, и она направляется в Аравию — самую богатую страну Горибии.
Спустя минут десять от силы вернулся и, втащив её на вога, поскакал в Коринию по туннелю. От скачков неуклюжего зверя она пришла в себя и простонала.
— Заткнись. Я отвезу тебя в Аравию к их новому повелителю. Будешь перед ним расставлять ноги и открывать рот.
— Тварь…
Он опять ударил её по затылку и девушка обмякла.
— Сказал же заткнуться. От твоей красоты пока мне никакой пользы, даже трахнуть не могу. Надеюсь, повелитель Аравии отвалит мне за тебя гору ценарита.
Касий вышел из города, добрался до леса, где оставил верного годжака.
Зверь сразу напрягся, ощутив гнев хозяина. Его уши с пушистыми вверх стоящими кисточками, зашевелились, и он наклонил морду. Аравиец запрыгнул.
— Летим. Хочу найти эту лживую тварь Морахаста и Аланду, её должны везти в Аравию. — Проговорил сам для себя, понимая, что годжак не поймёт его. Однако тот, будто понял и полетел низко, чтобы хозяин легко мог разглядывать дорогу. Крылья с тремя ярусами разноцветных листьев: чёрного, серого и белого медленно взмахивали, создавая усиление прохлады, как огромные опахала. Касий от волнения и гнева ничего не чувствовал: не паляще — колющих лучей Ворганга, не прохлады, созданной летающим другом. Его напряжённый взгляд был устремлён вниз. Под ними пролегала долина, и кустистые заросли с редкими видами зелени.