— Мне нужно, чтобы ты меня трахнул. Сейчас же.
Я пытаюсь схватить его, но он лишь усмехается.
— Проголодалась, да?
Если мое сердце застучит еще сильнее, оно выпрыгнет наружу и убежит за дверь. Он отпускает свой член и раздвигает мои бедра еще шире. Берет одну мою ногу и запрокидывает ее себе на плечо, притянув мою задницу к самому краю столешницы. Он проходится вверх и вниз по моему клитору.
— Смотри. Не отводи глаза.
Он упирается членом в мою дырочку и произносит:
— Я собираюсь растягивать твою киску так широко, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя, кончая. Ты этого хочешь?
— Да.
Он начинает медленно входить в меня, до боли медленно. Мне хочется схватить его и прижать к себе, но я не могу дотянуться. Бек надавливает рукой мне на живот, останавливая меня.
— Просто смотри.
Когда он, наконец, полностью погружается в меня, я уже верчусь от нетерпения, и он выходит из меня. Повторяет это снова. Медленно, медленно, медленно. Я пытаюсь прикоснуться хотя бы пальцем, но он отводит его в сторону.
— Ты ведь помнишь, что это все мое?
Я тяжело дышу, словно пробежала не одну милю. Капли пота стекают по моему лбу, а я ничего толком не делаю, лишь сижу на месте.
— Наблюдай, Печенька. Это чертовски сексуально.
Я так и поступаю, начав втягиваться в процесс. Желание нарастает и нарастает, так хорошо. Удовольствие настолько сильно овладевает мной, мне кажется, что такого я раньше не испытывала. Вдруг меня пронзает ошеломляющий оргазм, накрывающий с ног до головы. Я слышу чей-то всхлип, и не сразу понимаю, что это я.
— Мне кажется, кому-то нужно прилечь.
Он поднимает меня на руки и относит в кровать.
— Какого черта, Бек. Мне кажется, ты сломал мою киску. Снова.
Он опускает меня на кровать и покрывает нежными поцелуями мое лицо, грудь и живот.
— Ты невероятна. И то, как ты ощущаешься вокруг моего члена, просто изумительно.
***
Мы лежим на кровати, целуясь и воркуя, как парочка подростков, когда он спрашивает:
— Печенька, ты когда-нибудь разговаривала с кем-либо о том, что произошло с твоим отцом?
Его вопрос шокирует меня настолько сильно, что каждый мускул моего тела напрягается.
— Эм, нет. Только с Мишель. Все.
— И с ее мамой тоже?
— Ну, может быть, немного, — бормочу я.
По большей части я была сосредоточена на поступлении в колледж. Мы с Мишель были соседками, поэтому ее мама обо всем позаботилась. Она даже купила для меня спальные принадлежности, а также зарядку для телефона и многое другое, потому что у меня не было денег. Она была так добра ко мне. Мама Мишель обращалась со мной, как со второй дочерью. Я усмехнулась. Если бы не она, я бы пошла в колледж только с тем, что у меня было.
— А ты разговаривала с ней о том, что чувствуешь?
Я приподнимаю голову так, чтобы видеть его сине-зеленые глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя случилась трагедия, причем дважды в таком молодом возрасте. Твой отец не смог помочь тебе с этим, потому что погрузился в свое горе. Мне интересно, горюешь ли ты сейчас?
— Возможно. Со мной столько всего произошло, что у меня не было времени, чтобы сконцентрироваться на его смерти. На обеих смертях.
Помню, как отец вернулся домой и еще несколько часов не мог сообщить мне, что мама ушла.
— Как ты с этим справилась, Печенька? — спрашивает он и притягивает меня к себе поближе. — Я не могу представить, что ты чувствовала в тот момент.
— Думаю, я похоронила некоторые свои чувства. Я плохо помню похороны, отец практически все время игнорировал меня. Он едва ли говорил со мной на протяжении нескольких недель. Я оставалась в своей комнате и плакала. А потом началось пьянство. Он был хорошим человеком, но это смущало моих друзей, и они прекратили со мной общаться. Я не знала, что сказать, когда умерла мама. Все бросили меня, кроме Мишель. Но мне было так стыдно говорить с ней о чем-то. Отец пил все время, а затем произошла авария. Когда в тот вечер появилась полиция, я не удивилась. Самое ужасное то, что он убил других людей.
— Он втянул тебя в ужасную ситуацию.
— Да, но он был так потерян из-за смерти мамы. Я просто рада, что это не случилось на год раньше. Меня бы отправили в приют из-за возраста. Мне, по крайней мере, было уже восемнадцать, и я собиралась в колледж. Когда я потеряла все, включая дом, мне уже было все равно, потому я уехала оттуда навсегда.