— И мы тоже этого хотим, Медвежонок, но у нас есть несколько взрослых дел. Обещаю, как только мы с ними закончим, приедем за тобой и займемся чем-нибудь веселым. Как насчет посмотреть кино?
— Хорошо. А я могу получить попкорн и M&M’s?
— Твоя взяла. — Он крепко обнимает ее.
Бек, должно быть, чувствует вину за то, что позволил съесть сладости с попкорном.
Инглиш надевает тиару со стразами, а также солнечные очки в виде сердечек, которые Банана купила ей в Диснейленде. Она выглядит, как с картинки.
— Ладно, как вы думаете, это можно одеть в церковь? — Девочка указывает на свою тиару.
Бек возводит глаза к потолку, а мне приходится прикрыть рот.
— Вот что я тебе скажу. Оставь это здесь, чтобы надеть в кинотеатр.
Инглиш протягивает свой крошечный кулачок и ударила им по большому кулаку. Затем заявляет, что готова ехать в церковь.
— Тебе стоит сфотографировать ее со всеми этими вещами. Она чертовски милая в них.
Он качает головой, смеясь.
— Ага, и она это знает.
Когда она появляется из своей комнаты, на ней красно-белые лосины, черно-белая клетчатая юбка и ярко зеленый свитер. Все это выглядит чертовски мило. Бек проводит рукой по своим волосам.
— Ого, выглядишь потрясающе. Будто наступило Рождество. Мне нравится, Инглиш, — говорю я ей.
— Правда?
— Ага, я уже вижу, как в будущем ты занимаешься модой.
На ее маленьком сладком личике показывается улыбка с ямочками на щеках.
— Я люблю тебя, мамочка. Ты всегда заставляешь меня быть под радугой.
— Хочешь кое-что узнать? Ты тоже делаешь это для меня.
Ураган белокурых кудряшек обрушивается на меня, и я сжимаю Инглиш в крепких объятиях. Она целует меня в щеку, и я таю в руках этого ребенка. Может, это не такая уж и плохая идея — перевести ее в другой класс. Не представляю возможным ругать ее. Она чертовски милая.
Мы отвозим ее к Марку и Анне, а когда садимся обратно в машину, Бек едет в полной тишине.
— Ты в порядке?
— Да, просто не думал, что она так быстро примет тебя. Это… я даже не могу передать словами, Шеридан.
— Как можно ее не любить? Она особенный ребенок, это правда. Ты проделал невероятную работу.
— Нет, она всегда была такой. С первого же дня она была этим маленьким комочком любви, который никогда ничего плохого не сделает. Знаешь, как говорят, собака, которая никогда не укусит и не нападет? Золотые дети? Это все Инглиш. Меня это действительно тревожит.
— Что ты имеешь в виду?
Мужчина на секунду переводит на меня взгляд, а потом обратно на дорогу.
— Будто я не настолько хорош, чтобы иметь такого ребенка.
— Это же смешно. Ты не можешь так думать.
— Иногда мне кажется, что она — ангел. И возможно ей суждено пробыть со мной не так много времени. Именно поэтому я так чертовски дергаюсь из-за предстоящей битвы за опекунство. Как будто наше с ней время заканчивается. Ты понимаешь меня?
— Да, но я с тобой не согласна. Ты получил своего ребенка, потому что его мать отказалась от него. Бек, она оставила ее у твоей двери в коробке с письмом. Инглиш не появилась магическим образом из капусты. ДНК тому подтверждение. Это не магия. Ты ее отец, и ты потратил последние шесть лет, чтобы вырастить ее. Не сдавайся. Верь в себя. Посмотри, чего ты достиг. Она — одна из лучших учеников в классе несмотря на то, что у других детей есть оба родителя. Никогда не думай, что сделал что-то не для нее.
— Мне в этот момент не хотелось бы вести машину, чтобы я мог поцеловать тебя за эти слова.
— Это просто правда.
Его настроение остается хорошим, пока мы не поговорили с нашим адвокатом. В тот момент оба наших мира разрушались на тысячи кусочков.
— Мне кажется, вы совершили большую ошибку поженившись. То, как на это может посмотреть суд, выглядит попыткой скрыть что-то. Все выглядит так, будто мистер Бриджес — дамский угодник, а вы для него хорошая партия — молодая, привлекательная школьная учительница, которая учит его ребенка. Улавливаете мысль?
Мы киваем. Появляется ощущение, будто мне вспороли кишки.
Юрист выглядит очень убедительным со своими круглыми, как бисер, глазами и тонкими бровями.
— Могу я вас спросить? — вопрос направлен Беку.
— Конечно, — отвечает Бек.
— Вы любите ее? — спрашивает он, указывая головой в мою сторону. Бек какое-то время молчит, и мистер Морган добавляет: — Что же вы ответите, если вам зададут этот вопрос в суде?
— Я скажу то, что должен.
— Тогда это будет лжесвидетельством.
Бек ерзает на своем месте, и я спрашиваю: