Эта часть Бека мне знакома. Но тот мужчина, который оскорблял меня, ушел из моего сердца до того момента, пока я не смогу перестать думать так о нем.
— Я понимаю, он — ваш сын, и вы верите в его лучшие стороны. Я же не могу сейчас о них думать. Возможно, однажды я смогу переступить через это, но прямо сейчас… Одна только мысль о нем заставляет меня снова начать плакать. Его слова настолько сильно ранили меня, будто он точно знал, куда и как нужно бить.
— Хорошо. Но мы с Анной всегда готовы помочь тебе. Она сейчас там, на улице, в твоей машине. Бек купил ее тебе, и все документы оформлены на тебя.
— Она не нужна мне. Я не могу позволить себе такую машину. Даже ее обслуживание.
— Мы позаботимся об этом для тебя.
— Нет, не надо.
— Что ж, если дела между вами двумя не изменятся, ты сможешь продать ее и купить то, что тебе нравится. Мы поможем с этим, Шеридан. Мы с Анной считаем тебя частью нашей семьи. Не важно, что случится, так будет всегда.
Грустная, легкая улыбка появляется на моем лице.
— Спасибо. Я ценю то, что вы пытаетесь сделать. Действительно.
Он снова обнимает меня, и прямо сейчас мне хочется, чтобы мой отец оказался жив. Эти мысли сразу перетекают в другие, а потом начинаются рыдания. Боже, это когда-нибудь кончится?
Когда мои рыдания переходят во всхлипывания, он поднимается и говорит, что принесет брелок от ключей. Когда он возвращается, Анна вместе с ним, а ее лицо красное и опухшее. Она тут же обнимает меня, и мы обе снова плачем.
— Ох, Шеридан, как бы я хотела иметь возможность дать ему крепкого пинка под зад.
У меня вырывается тихий смешок, и я добавляю:
— Мне тоже.
Она отступает назад, держа меня за плечи.
— Пожалуйста, пожалуйста, позвони нам, если тебе что-то понадобится. Мы любим тебя, дорогая.
В ответ я лишь киваю.
Когда они оба уходят, Мишель проскальзывает обратно в комнату.
— Ты в порядке?
— Уже не знаю.
— Я знаю лишь одну вещь. Его родители полностью на твоей стороне. И они знают своего сына. Они правы. Он бредит, Шер.
— Ладно. Но если жизнь с ним представляет собой подобные бредни, я не уверена, что готова так жить. Что будет, когда Инглиш будет подростком и он застукает ее за сексом с каким-то парнем? Он же убьет ее или еще что-нибудь.
Мишель смеется.
— Я не шучу.
— Знаю, но это похоже на одно из тех коммерческих шоу. Надеюсь, он не сделает что-то такое радикальное. Да и если ты будешь там, не позволишь этому случиться.
— Но я не могу вынести подобные бредовые атаки с его стороны. Ладно, я больше не хочу об этом говорить. У меня мозг начинает вскипать.
— Как насчет кино?
— Только дома, потому что у меня настолько опухло лицо, что я не выйду на улицу.
— Клево, ты выбираешь.
На моем лице появляется дьявольская улыбка, и она кричит:
— О нет, только не «Миньоны!»
Когда начинается фильм, я очень быстро засыпаю. Вся эта ситуация с Беком выжала из меня все соки, и я просыпаюсь только в воскресенье утром, лежа на диване и укрытая одеялом. Одно я знаю точно. Жизнь продолжается. Так было и после смерти мамы, и после смерти папы. И я уверена, что так будет и после всего случившегося. Я не позволю этому полностью разрушить меня. У меня будет вечеринка-сожаление, потом я натяну штанишки большой девочки и отправлюсь в этот дерьмовый мир. Еще один пункт в список дерьмовых уроков для Шеридан.
Глава 12
Шеридан
Видеть Инглиш в школе катастрофически мучительно. Когда она заходит в класс, то налетает на меня, практически сваливая с ног.
— Я скучаю по тебе, мамочка.
О, черт. Не думала о том, как буду справляться с этим. Точнее, думала, но полагала, что сильнее этого.
— Нет так сильно, как я по тебе, принцесса.
Я втягиваю носом аромат кожи девочки, и ни за что не хочу отпускать ее. Сладкий запах клубники проникает в нос, из-за чего на глазах появляются слезы. Мне хочется придушить Бека за его идиотизм.
— Дай-ка посмотреть на тебя. — Я отхожу назад и улыбаюсь. — Мне нравится твой наряд, и мне кажется, ты выросла. Ты сегодня была за рулем?