– Пошла вон! – отшвырнул бутылку он. – Заткнись!
Смех растворился в брызгах стекла и виски.
Послышалось недовольное ворчание. Ян исподлобья покосился в дальний угол гостиной. Заблудшие. За время его добровольного затворничества в доме их собрались толпы. Каждый раз, завидев Яна, они неясными тенями протягивали к нему костлявые руки, кривились и заходились в безмолвном крике.
Ян внимательно всмотрелся в синие уродливые лица «гостей» и… ничего не почувствовал. Ни страха, ни удивления, ни сочувствия. Ничего.
Лица, которое он безумно хотел и одновременно боялся увидеть, среди прочих не было.
Дверь гостиной распахнулась, громко ударилась о стену, и в комнату вихрем влетел Адиса. Звук от каждого его шага набатом отзывался в голове Яна.
– Какого?! – он поморщился и недовольно потер переносицу.
– Ты сам прекрасно знаешь какого, Ян, – спокойный голос вошедшего всколыхнул хлесткую волну раздражения.
Бывший друг споткнулся о пустые бутылки, звон стекла смешался с отборными ругательствами.
– Ди, не сейчас, – простонал Ян. – Уходи, пока еще можешь.
– Ты что, друг? Угрожаешь? Мне?
Ян с трудом поднял голову и наткнулся на веселый взгляд афроамериканца. С последней их встречи Адиса успел отрастить косички и завести бороду. И со всем этим да и в довесок в деловом костюме смотрелся крайне нелепо.
– Предупреждаю, – выдавил Ян, старательно подавляя раздражение и гнев.
– Ну-ну, – хмыкнул он, чеканя шаг к окну. – Пора выходить из алкогольной комы. Весь дом провонял твоей бормотухой.
– Я сам решу, что мне пора, а что не пора!
Адиса резко распахнул тяжелые шторы, ярко-белый свет залил гостиную. Перед глазами вспыхнули слепящие искры.
Ян выругался сквозь сжатые зубы, крепко зажмурился и отвернулся.
– Испытываешь мои нервы на прочность? – взревел он. – Жить надоело?
Гортанный звук заполнил комнату. Отсмеявшись, Адиса умостился в глубоком кресле, закинув ногу за ногу. Светло-серый костюм подчеркивал темную кожу и странно смотрелся в сочетании с длинными косичками, которые падали на крепкие плечи.
– Ты в курсе, что через несколько дней новый год?
– Тебе елку не с кем украсить? Или место Деда Мороза в дурдоме вакантно? А может, надоело проводить время в кругу Наполеонов и Мессий? И ты хочешь, чтобы я скрасил твои трудовые будни с психами? Ни один из предложенных вариантов меня не вдохновляет. Я не собираюсь гнить в твоем обществе.
– Заманчивая идея с Дедом Морозом, но в этот раз психи обойдутся без тебя. – Адиса сцепил пальцы в замок. – Ты чувствуешь это, Ян? Чувствуешь изменения в Силе?
– Что? – он потянулся за следующей бутылкой, что стояла возле старинных часов на камине.
Деревянная поверхность часов была изрядно припорошена пылью, отчего казалась не благородного коричневого цвета, а тускло серой.
– Ты что, не общаешься с душами? Что-то грядет. Даже я чувствую это!
Бутылка оказалась пустой. Ян собрал кончиком языка последнюю каплю, разочарованно причмокнул и огляделся в поисках выпивки.
– Алкоголь окончательно заспиртовал мозги? – вскипел Адиса. – Клан нуждается в ответах! Мы должны знать, что происходит с Силой!
– Я-то тут причем? – хмуро уронил Ян. – Я вам что, бюро добрых услуг?
Он внимательно всматривался в белый воротничок рубашки Адисы, темноту его кожи и думал, что с удовольствием сомкнул бы пальцы на крепкой шее. Сжимал бы и сжимал до хруста. Ведь это он виноват. Во всем. Он.
– Причем? Причем?! – Адиса вскочил и заметался по комнате. – Это твой долг! Ты должен общаться с душами! Это твой Дар, то для чего тебе позволено жить дальше!
Ян резко шагнул вперед. Схватил чернокожего за воротничок рубашки. Развернул к себе. С ненавистью заглянул в глаза:
– Это ты убил ее, – процедил он.
Широкие брови Адисы сошлись на переносице, он непонимающе уставился в лицо Яна, крепко перехватив запястья.
– Что ты несешь?! Ты же знаешь, что все произошло так, как должно было. Иначе ты бы погиб! Я спасал тебя!
– Ложь! Ты спасал только себя, извращенный ублюдок!
– Это неправда! Твоя сила претерпела изменения после игр с хаосом! Я должен был помочь тебе спастись!
Ян усмехнулся, ловко передвинул пальцы вверх по шее, сдавливая кадык. Узома закашлялся.
– Ты с ума… сош…ел? Пусти! – Адиса отступил на два шага, наступил на бутылку и потерял равновесие.
Послышался звон. Адиса завалился на спину. Ян оказался сверху. Он прижал мужчину к полу, придавливая собственным весом. Ноги Адисы то и дело били Яна по спине, пытаясь спихнуть с себя, но… Ян, как заколдованный, не мог расцепить пальцы, проснулся азарт охотника. Когда зверь уже сунул голову в петлю ловушки, жалость и любые другие эмоции пропадают, остается только предвкушение неизбежного. Последний миг, что разделяет жизнь от смерти. Последний миг, над которым властвуешь ты. От напряжения на лбу Яна выступила испарина, губы растянулись в зловещей усмешке. Адиса извивался, пытался отодрать цепкие руки со своей шеи, барахтался, словно червяк на крючке за минуту до погружения в глотку рыбины.