— А как пер, как он пер в сорок первом! — зло сказал хозяин котелка.
— И в сорок втором тоже, — сказал Игорь.
— Да, — кивнул хозяин когелка. — И в сорок втором.
Наташа обернулась к Игорю. Лицо его уже не было бледным, оно только осунулось, как будто он очень устал, но в его взгляде она увидела ту же сосредоточенность.
— Тебе больно?
Он не стал обманывать ее.
— Немного. Не очень.
Она осторожно прикоснулась к его раненой руке.
— Это ведь не опасно? Ведь будет хорошо, да?
Он даже улыбнулся ей.
— Конечно, не опасно.
Жалость и гордость за него захлестнули ее. Ома не сдержалась, она потянулась к нему и, опустив веки, поцеловала в губы. Губы у него были сухими и горячими.
Он хотел что-то сказать, но она торопливо шепнула ему в горячие и сухие губы:
— Ты — милый…
— Хоть бы людей постеснялась — день белый, бесстыдница! — сказала женщина, с которой они ехали в купе.
Она нервно обернулась и увидела и ее, и бабушку, и мальчишку.
— И чего ты, Маланья, право, зацепилась за девку? — сердито сказала бабушка.
— Да, почему? — спросила Наташа Маланью. — Что я вам такого сделала?
Мальчишка, набрав уже целую пригоршню гильз, спросил Игоря:
— Мне можно их, дядь?
— Можно. Собери все, — ответил Игорь и положил здоровую руку Наташе на плечо.
— Не шибко они тебя? — спросила Игоря бабушка.
— Нет, не очень, — ответил Игорь.
Бабушка перекрестилась.
— Слава богу! А Трофимовну вот!..
— Что же она отстала? — сказал Игорь.
Бабушка высморкалась в нижнюю юбку и вытерла глаза.
— Да вот уж, отстала. Кабы кто из нас знал, где оступится. — Бабушка посмотрела на небо, вертя морщинистой серой шеей. — Вот ироды! Видит, поди, он сверху, что не пушки, не эти, как их, танки. Видит он, что поезд-то гражданский?
— За нашим составом цистерны, по ним он и бил. — Игорь посмотрел на поезд, пошевелил еще пальцами раненой руки и добавил: — А может, и по нас тоже.
— Трофимовна выживет, — сказала уверенно женщина.
— Дай бог! — сказала бабушка. — Уж эта война!
Мальчишка лазил на коленях, разыскивая в траве последние гильзы.
— Дядь, а ты в него попал? — спросил он Игоря, стоя перед ним на четвереньках и задирая голову.
— Нет, — признался Игорь.
Мальчишка сел и склонил голову набок.
— Что ж так? Он еще людей поубивает.
— Я старался, — сказал Игорь. — Не каждый раз попадаешь.
Мальчишка затряс головой, казалось, она может у него оторваться. — Надо, чтоб каждый. Всех их, иродов, убивать надо! До одного!
— Вишь ты! — удивилась бабушка.
— Мам, дашь хлеба? — спросил мать мальчишка.
— Ты опять есть хочешь? — спросил Игорь.
Мальчишка насупился.
— Не надо так!
— Что?
— Смеяться, — ответил мальчишка.
— Я не смеюсь, — сказал серьезно Игорь.
— Тогда зачем спрашиваешь? — сердито сказал мальчишка.
— Чтобы дать тебе что-нибудь, — объяснил Игорь.
— Так ты дай. — Мальчишка встал. — Чего спрашивать?
Наташа подтянула мешок.
— Разве нельзя спросить? — сказала она. — Может, ты не хочешь есть?
Мальчишка подошел к мешку вплотную.
— Я всегда есть хочу.
Наташа развязала лямки и шнурок.
— Это правда?
Мальчишка с отчаянием кивнул головой.
— Правда. Даже ночью. Сейчас все люди всегда хотят есть.
— Ты так думаешь? — спросила она тихо и торопливо ответила за него: — Да, конечно.
Она дала мальчишке треть буханки хлеба, воблу, четыре кусочка сахара и немного сала. Мальчишка притиснул все это к животу, словно хотел затолкать в желудок прямо через кожу и хлеб и все остальное, и, закрыв от напряжения рот, засопел. Потом он отступил на два шага и поблагодарил:
— Спасибо тебе, тетенька.
— Ешь, на здоровье, — ответила она.
Маланья все так же, не поднимая глаз от земли, тоже поблагодарила:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Маланья потянула мальчишку за рубаху.
— Ну, хватит, пошли. Чего-то думать надо.
— А чего думать — путю починят и поедем, — возразила ей бабушка.
— Без билетов-то? Тут Трофимовны нет.
— У вас тоже нет билетов? — спросила Наташа бабушку.
— Нет, — созналась бабушка. Нам и ехать тут всего ничего: сорок верст. В крайности мы и пешком дойдем. Раньше люди на богомолье тыщами пешком проходили, а уж эти сорок верст мы осилим. — Бабушка снова повертела головой и сердито посмотрела на небо. — Только бы эти ироды…
— Держитесь дальше от железной дороги, — посоветовал ей Игорь.