— Мы женились.
Форма ответа, конечно, была нескладной, но в эти секунды было не до формы.
— Что?! — крикнул отец Наташи. — Же… же… Женились?!
«Может, мне теперь лучше сматываться? — подумал он. — Я подожду ее на улице, а на эти дни пойду в госпиталь. Можно даже жить и на вокзале. Можно вообще уехать. Заживет и без госпиталя».
— Сейчас я соберу это, переоденусь и…
— Давай, давай, — согласился ее отец.
«Конечно, у него для нее был кто-то другой на примете. Такой же, как они сами. А тут — нате вам! Какой-то солдат!» — думал он, заворачивая блестящий маслом шмайсер в две газеты. Он отнес шмайсер в чемодан, убрал все остальное, переоделся в передней в форму и, поколебавшись, вернулся в комнату.
— До свидания. Извините, что…
Отец ее сидел боком к столу, спиной к двери.
— Уходишь?
— Мне тут надо сходить в одно место, — небрежно ответил он, думая: «Взять вещи? Вещи она потом ему вынесет!»
Отец ее обернулся, скользнул взглядом по нему, наклоняя голову вправо, влево, минуту рассматривая его ордена, злое выражение в его глазах сменилось любопытством и насмешкой, и показал на стул напротив себя.
— Садись. Садись, родственник. Мы ведь теперь с тобой родственники, не так ли?
— Так. А что? — Он положил кулаки на стол перед собой и крепко оперся локтями. — Вам не нравятся такие родственники?
Ее отец протянул ему коробку с папиросами, взял себе одну, щелкнул перед его папиросой зажигалкой, прикурил сам и только тогда ответил:
— Об этом говорить рано. Не нравится сама идея — не то время. Игорь. Не то время, и все. Но ладно! Ты с фронта?
— Папка! — закричала Наташа, когда увидела отца. — Папка приехал!
Она швырнула портфель на диван и боком, будто скользя по паркету, перебежала к отцу и обняла его за шею.
— Папка ты мой, папка! Где ты так долго пропадал? — говорила она и целовала отца, и терлась щекой о его щеку и ухо.
Отец крепко и нежно держал ее за спину, и на лице у него было выражение радостной беспомощности. Скажи ему сейчас Наташа: сделай это, дай то, я хочу того, мне надо этого — и отец со всем бы согласился.
Но Наташа пожелала дело простое.
— Покружи, папка. Ну же!
— Подожми ноги! — скомандовал отец.
— Брррамапутррра! — радостно заорал Перно.
Наташа стряхнула туфли, поджала ноги, и отец закружил ее в свободном пространстве между балконной дверью и столом.
— Еще! Еще! — требовала Наташа. Что есть силы! Что, сдаешься, сдаешься, папка?
Ее отец закружился вовсю, и Наташа закрыла глаза. Руки ее, сцепившись за спиной в замок, все выше подтягивали отцовский пиджак, край пиджака поднялся над задним карманом брюк, и он увидел, что в этом кармане четко обрисовывается небольшой пистолет. «Вальтер», — подумал он. — «Вот тебе и научно-исследовательский институт. Может, мне все-таки перебазироваться на это время в госпиталь? Не толкаться у них под ногами.»
Наташа не выдержала.
— Хватит! — закричала она.
— Сдаешься? — сбавив темп, спросил отец. — Сдаешься? — Тон его голоса был точно такой, как у Наташи.
Наташа хитрила, сдаваться она не хотела.
— Хватит, папка! Меня стошнит! Я отпущу руки!
— Я тебе отпущу! — пригрозил отец, все кружась. — Сдаешься, скверная девчонка?
— Сдаюсь, папка! Сдаюсь.
Отец поставил ее на пол.
— То-то!
Сначала Наташа стояла некоторое время, покачиваясь, наклонив вперед голову, будто бодаясь, но потом вдруг коварно бросилась на отца и, загнав его в угол, быстро и жестоко начала щекотать и щипать, крича снова: «Сдаешься?! Сдаешься?! Ну сдавайся же!..»
Отец сдался. Он поправил галстук, выбившуюся из брюк рубаху и причесался.
Отдышавшись, Наташа подошла к Игорю, взяла за руку и подвела к отцу.
— Это Игорь.
Всего на долю секунды глаза ее отца стали теми же холодными, враждебными, и Наташа этого не заметила, но он-то заметил.
— Я знаю. Мы уже познакомились, — ответил отец.
— Совсем?
— Совсем.
Это «совсем» включало, что ее отец знает, что они — муж и жена, и Наташа поняла это. Но ей, конечно, надо было все сделать по-своему.
— Пожмите друг другу руки.
Она представила их официально: мой отец — Глебов Андрей Николаевич. Мой муж — Кедров Игорь… извини, Игорь, я забыла твое отчество… да — Кедров Игорь Петрович.
Этого ей показалось мало.
— Игорь, целуй папку в щеку, вы — родственники!
— Ну, знаешь! — сказал он.
Ее отец выставил вперед руку с поднятой и развернутой к ней как щит ладонью: