Последний раз я наряжала дом, когда была ребенком.
И это были лучшие моменты в моей жизни. Эту радость, этот восторг невозможно передать словами.
Конечно, я выросла, но мне кажется, девочка во взрослой девушке никогда не умирает.
Праздничная суета - это моя слабость, но рядом с Джоном, стыдно признать, слабой быть приятно.
Особенно, я чувствовала, что могу на него положится.
Он был вредным, местами ворчливым, но выполнял мои указания, словно знал, что так должно быть, так правильно, когда девушка украшает дом.
Конечно, уверена, он привык, когда девушки и готовят, но это не моя история, и увы, кулинарию я не изучала.
Когда мы выставили ель, как мне казалось, просто под идеальным ракурсом, я заставила принести игрушки, и наконец, любезно отпустила мужчину в душ, пытаясь не оглядываться на него.
Сейчас, слегка уставший и потный, он был ещё больше похож на Бога.
И я не думала, что возможно считать мужчину до такой степени привлекательным, но мне хватало одного его взгляда, чтобы почувствовать приятную тянущую боль внизу живота.
Но было бы большей глупостью, если бы я не находила его красивым или сексуальным.
Пока Джонатан был в душе, я напевала песенку, которую пришлось вспоминать из детства, и развесила мишуру и остальное по всему дому, пока, наконец, очередь не дошла до красавицы.
Я осторожно прикоснулась к ярко-зелёным, приятно пахнущим иголкам и оглянувшись, убедилась, что Джона ещё нет, наконец, улыбнулась.
Живой - она мне нравится куда больше.
Конечно, я не идеальный человек, но мне всегда было жаль зелёных красавиц, которых убивали ради одного праздника.
Замечательного праздника, но всё же, они срубали несчастные ёлочки.
Но сейчас, она была жива, и Джон сам вырастил её.
Слегка засмеявшись, я взяла первый шар голубого цвета и нежно надела его на лапку.
Сейчас придётся быть осторожнее, ведь она живая и обломить ей иголки - не есть хорошо.
Не замечая времени, я развешивала шары, мишуру и изредка отходила в сторону, любуясь тем, какой красивой она становится.
Я напевала песенки из детства, пока дом не заполнила настоящая музыка, а когда в комнату вошёл Джон, я улыбнулась ему.
- Прекрасно. Не знала, что у тебя есть рождественские песни, - слегка поддела я его и прищурилась, оглядев влажные волосы и тело, на которое он надел джинсы и белую майку.
Красив. Как и всегда.
- А ещё ты не знала, что у меня есть интернет, - невозмутимо пожал он плечами, чем заставил меня нахмуриться и отвернутся.
Конечно, всё было прекрасно, но его шутки только напоминали мне о том, что я здесь не по своей воле, пусть уже давно и не сопротивляюсь.
Я была ограничена во связи с внешним миром и это не было приятно, пусть я и смерилась с этим.
Я любила свободу, ненавидела ограничения, а сейчас я жила так, как мне сказали, пусть и не чувствовала явного дискомфорта.
С Джоном не было плохо, он учил меня готовить, помогал обжиться, был даже не таким вредным, но я была взаперти, и это было неприятно.
Но все неприятные мысли я выбросила из головы, когда, наконец, последний шар оказался на ёлке.
Вот и всё, кроме звезды.
Огромной золотистой звезды с лампочкой.
Вздохнув, я осторожно взяла игрушку и только потом поняла, что без помощи стула повесить её не смогу. Ёлка была куда выше меня, но не успела я и сделать шаг в сторону, как вскрикнула, когда оказалась на руках Джона, а потом легким движением - и на его шеи.
- Что ты... - возмутилась я, едва не выронив игрушку, как он слегка шлепнул меня по ноге, от чего мои глаза округлились.
- Не дергайся, а вешай, - со смехом фыркнул он, и пусть желания треснуть его было велико, за такое хамское поведение, я чувствовала приятное тепло от того, что он решил задачу таким необычным путём.
Для нас необычным.
Когда я, наконец, погрузила звезду, то довольно улыбнулась, придерживаясь за короткие волосы мужчины. А что, оказывается, сидеть на его шеи не так-то и плохо!
Слегка страшно, как-никак, он выше меня, но вполне удобно.
- Вот так просто, я оказалась на твоей шеи, мистер, а ты даже не замет... - я вскрикнула, когда он резко подкинул меня вперёд и тут же поймал на руки.
Теперь, я сидела на его руках, вцепившись в его шею и шумно дыша.
Это было страшно, до жути.
- Прости, что ты там говорила? - с ехидной улыбкой поинтересовался Джон, всё ещё не выпуская меня из рук.
Поджав губы, я слегка стукнула его по плечу.
Мой удар ему ущерба не принёс, зато моя гордость меня так сильно теперь не грызла.
Считай, я за себя отомстила.
- Можешь уже отпустить, - пробурчала я и когда, наконец, почувствовала под собой твердый пол, смерила его недовольным взглядом.