— Значит, пора развеять твои страхи и тревоги. Согласна?
Князев — старший привез меня в небольшой, но уютный итальянский ресторанчик, оформленный в классическом стиле. Нам отвели уединенный столик, а сразу подошедший официант подал меню в красивой кожаной папке красного цвета.
— Стасик, как я рад тебя видеть дорогой мой! — раздался мужской голос с заметным итальянским акцентом.
Я обратила взор на пожилого незнакомого мужчину с потрясающе доброй улыбкой, одетого в черный костюм и белоснежную рубашку.
— Джанни, старина! Давненько не виделись. Как ты! — откликнулся дед Альса.
— Отлично! Два дня назад был на Родине, повидал внуков. Может, представишь свою даму?
— Да, разумеется. Это Лилия! Тебе по секрету скажу, что она будущая жена моего внука.
При этих словах я чуть не выронила папку с ассортиментом блюд из рук и подняла взволнованный взгляд на Станислава Михайловича для того, чтобы увидеть выражение его лица.
— Люблю, когда она смущается, — с улыбкой обратился он к своему другу.
— Вам идет смущение сеньорита, — заверил Джанни. — Давайте-ка, вам подскажу, что лучше всего заказать.
— Готова услышать страшные тайны Князевых? — спросил дед Альсара, когда, как я поняла хозяин этого милого заведения, оставил нас одних.
— Неплохое вступление, — просияв, храбро заявила я, отпивая глоток красного вина, которое уже успели принести.
— Отважная девочка! — похвалил мужчина. — Но перед тем как начать беседу, скажу самое главное, ради чего я и привез тебя сюда.
Он не спеша выпил полный бокал вина и промокнул губы салфеткой.
— Лиля, нам на время необходимо убедить всех, что мы с тобой любовники!
— Что?! Вы… это, что такая шутка?
— Отнюдь, милая! Все чересчур серьезно! Позволь, объяснить подробнее.
Глава 15
Нам пришлось немного помолчать, пока пришедший официант не расставил заказанные блюда и не удалился.
— Начну, пожалуй, с вопроса: Альсар тебе что-нибудь говорил о нашей семье, о своем детстве?
— Очень мало. Он пытался мне что-то рассказать, но я не захотела сама.
— Лилия, тебе придется меня выслушать, что бы ты ни услышала, потому что этот разговор косвенно коснется и твоего отца. Готова?
— Да, Станислав Михайлович. Одиннадцать лет пыталась забыть, не хотела ничего знать, но чувствую, что подошло время истины.
— Семья важна для каждого человека в детстве и потом, когда наступает период взрослой жизни. Маленькому человечку для счастья нужны папа и мама, а большому тот единственный или единственная, чтобы разделить судьбу и завести детей. Пафосные слова, но, тем не менее, так распорядилась матушка-природа. Я рос в детдоме. Моя мать умерла, когда мне исполнилось семь лет, а отцу было на меня наплевать. Незаконнорожденный сын был не нужен богатому и влиятельному человеку. Но видно Бог есть и случилось то, что должно было случиться. Законная жена моего отца не смогла родить ему ребенка и вот тогда, он вспомнил о брошенном сыне. В тринадцать лет на меня свалились все блага, какие только могли быть. Но шесть лет я прожил в детском доме, как сирота. И никак не мог взять в толк: почему отец допустил, чтобы меня отдали в приют?
— И вы простили вашего отца? Вот так просто?
— Не сразу, а постепенно моя ненависть к нему сошла на нет. Но не, потому что он вырвал меня из нищеты, а потому что, общаясь с ним раз за разом, я осознавал, что этот человек все же достоин моего прощения. Все мы иногда ошибаемся. Такова жизнь.
— А я не простила свою мать за то, что бросила меня! И никогда не прощу! Можете осуждать.
— Осуждать? Да я сам наворотил такого, что… — он обреченно махнул рукой.
Некоторое время мы кушали в полном молчании. Но я понимала, что сказано еще далеко не все.
— Будешь десерт? — спросил дед Альса, когда с основными блюдами было покончено.
— Да. Можно мороженое, — смущенно проговорила я.
— Лилечка, для тебя все, что угодно. Ну, ешь мороженое и слушай, — произнес Князев — старший, как только вазочка с прохладным лакомством оказалась передо мной на столе.
— В тот день, когда родился мой сын, было много новорожденных. Но все разговоры свелись к тому, что молодая девушка, родившая в этот же день дочку, умерла. Молока у моей жены было достаточно и ту кроху стали приносить вместе с нашим сыном, а Вера кормила обоих с большой радостью. Я, разумеется, был не против.
— Мила Станиславовна вам не родная дочь? — вдруг поняла я, не дослушав до конца.
— Ты умная девочка! Ох, грехи мои тяжкие, — вздохнул мужчина и попытался улыбнуться, но не смог. — Гореть мне в аду за них! Мы с Верой удочерили эту девочку. А когда дети подросли, то я стал замечать, что их отношения начинают выходить за рамки брата и сестры. Альберт сокрушался, что полюбил родную сестру и… в общем, мы поговорили с ним по — мужски. И, в конце концов, решили сказать Миле, что он не мой родной сын, что у них есть шанс на любовь и счастье.
— Зачем вы это сделали? — изумилась я.
— Видишь ли, да простит меня моя покойная супруга, но она очень баловала Милу. И та, как ты могла убедиться выросла избалованной и уверенной в том, что весь мир вращается лишь вокруг нее. Альберт безумно любил Милу и не хотел причинять ей боль, вроде той, что она круглая сирота, а он сын богатого человека. Девушка с ее запросами и амбициями, с тонкой психикой не перенесла бы такого известия. Потом… я неоднократно пожалел о нашем с сыном поступке, но обратной дороги не было.
— Иногда все же лучше сказать правду, какой бы горькой она не была. Но вас можно понять, вы тоже не хотели причинять ей боль.
— Из Милы вышла хорошая мать. Альс родился слабеньким, а когда подрос начал часто болеть, но она держалась стойко. Альсару исполнилось пять лет, и между его родителями словно черная кошка пробежала, но я не смел, вмешиваться в их жизнь, понимая, что и так позволил себе слишком многое. В итоге семья практически развалилась: у нее — любовник, у него — любовница. Глеб — старший брат Альса все понимал и не одобрял поведение отца, ведь Альберт не скрывал того, что встречается с посторонней женщиной, Мила умело маскировала от детей левые отношения. Маленький Альс тянулся к отцу, а поэтому мой сын частенько брал его с собой, когда ездил к своей любовнице, у которой была дочка на год младше моего внука.
Станислав Михайлович замолчал, чтобы выпить воды и перевести дух, а я догадалась, что сейчас настала очередь рассказать о том зимнем и снежном вечере и не ошиблась.
— Прошел Новый год, а январь выдался на редкость снежным под стать февралю. Вечером, восьмого числа Альберт собрался ехать к Арине, Альс напросился с ним. Моего сына и его женщину расстреляли почти в упор, судя по заключению криминальных судмедэкспертов. Ну, а дети во время убийства сидели в машине.
— Разве Альс был не один? — затаив дыхание спросила я.
— Нет, шестилетняя Мартина тоже была там.
— Боже! — выдохнула я. — А мой отец?
— Он, по-видимому, оказался в том районе случайно и попался, как непосредственный свидетель, который возможно видел лица убийц или что-то еще. И они решили убрать его. Открыть ответный огонь твой отец не мог, по той причине, что его дежурство закончилось, и он сдал табельное оружие.
— Но Альсар что-то говорил о том, что видел?
— Они были детьми, были напуганы. Мартина вообще путалась в словах и не смогла сказать ничего определенного.
— Альс после этого случая перестал разговаривать?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Он упоминал об этом, — вздохнув, пояснила я. — А другие свидетели?
— Никого! Конечно, кто-то видел весь этот ужас из окна. Вызвали же милицию. Но смельчаков все рассказать не нашлось. Бог им судья!
— Получается, что спустя столько лет ничего не удалось прояснить?
— Лиля, я всего лишь смертный человек с большими деньгами. Даже со своими связями не смог пролить свет на это преступление. Оно перешло в разряд нераскрытых, как часто бывает. Я не Всемогущий Бог. Не все в этом мире решает туго набитый кошелек, многое, но не все. Не все продается и покупается, вопреки расхожему мнению.
— Да, Станислав Михайлович полностью с вами согласна.