— Зачем? — искренне вымолвил он.
— Между нами как бы возникла симпатия и притяжение, — пробормотала я, стыдливо опуская глаза.
Я услышала неспешные шаги, а потом он сел рядом и тяжело вздохнул. Оставалось лишь ждать его реакции. От этого ожидания мои нервы натянулись до предела, будто тетива лука перед четко прицельным выстрелом. Жалела, что согласилась на предложение Князева — старшего, но обратного пути нет, потому что мной сказано то, что не должно было прозвучать. Я верила Станиславу Михайловичу, но проблема состояла в том, что Альс не верил ему.
— Восьмое января… день после Рождества. Снег начался с самого утра, а к вечеру повалили такие хлопья, словно что-то там прорвало в небесной конторе, — Альс криво усмехнулся. — Отец не хотел меня брать с собой, но моя настырность все же сделала свое дело. В том дворе была слишком узкая дорога, чтобы могли разъехаться две машины, а зимой тем более, когда полно снега. Нам с Тинкой, сидевшим на заднем сиденье джипа было непонятно, но смешно, почему никто из водителей двух встретившихся машин не хочет пропустить другую. Если бы знать, чем все это закончится? Отец психанул и, выйдя на улицу, чуть ли не полез в драку, Арина бросилась туда, а потом… все начало разворачиваться очень стремительно. Выстрелы…. И тишина, но такая гулкая, пугающая, леденящая кровь, заставляющая сердце замереть. Я прижал своим телом к сиденью насмерть перепуганную и заплакавшую Тинку, приложив палец к губам, показал ей, чтобы вела себя тише. Они уходили, но могли вернуться, а может и не вернулись бы, — Альсар замолчал.
— Альс, — горестно выдохнула я, положив ладонь на его колено.
— Да, сейчас… сейчас… соберусь с мыслями, — слабо улыбнувшись, проговорил парень.
— А может не надо больше ворошить прошлое?
— Надо, Лиль. Я живу с этим одиннадцать лет. Не знаю, откуда у Мартины взялась такая сила, но резко оттолкнув меня, она с громкими воплями выскочила из автомобиля и кинулась к матери, лежащей на снегу. И… один все-таки вернулся. Времени размышлять не было, я метнулся на улицу и прикрыл собой Тинку, сидевшую перед мертвой мамой, зажмурился, ожидая боль…. ожидая смерть.
— Альс?! — изумленно воскликнула я. — Но твой дед сказал, что…
— Что мы отсиделись в джипе? — уголок его губ приподнялся в горькой усмешке. — Это так для остальных, а на самом деле…. Последовали выстрелы, но позади себя я ощутил теплое дыхание человека закрывшего нас с Мартиной… это был…
— Мой папа? — надрывно-дрожащим голосом пролепетала я.
— Да, Лиль. Это был твой отец! И он закрыл нас от убийцы собой! Тинка была без сознания. А твой отец, истекая кровью, умирал на моих руках, но говорил о тебе. Слышишь?! Перед смертью он думал и говорил только о тебе. Черт! — Альсар закрыл лицо руками и замер.
И вновь я сама себе удивилась, потому что узнала то, что боялась знать, но не расплакалась, не впала в апатичное состояние. В эти минуты думала не об отце, который отдал жизнь, спасая двух маленьких и беззащитных детей. Я восхищалась Альсаром! Мою душу вдруг переполнили такие чувства и эмоции, совершенно не подающиеся описанию словами. Мне захотелось коснуться любимого, что я и сделала, положив руку на его плечо. Он дернулся и отнял ладони от лица.
— Не жалей меня!
— Альс, да я и не собиралась.
— Впервые услышал женское имя «Лилия», когда мне было шесть лет. С тех пор оно преследует…. хочется шептать его бесконечное количество раз. Когда твой отец заговорил о дочери Лилии, то… ты не представляешь, что я испытал. Увидеть тебя в день похорон не удалось, но потом весной перед вербным воскресением сбылась моя мечта. Я бы мог тогда с тобой заговорить, но не решился.
— Разве ты мог говорить?
— Мог, но молчал по своей воле. А меня затаскали по врачам, — усмехнулся Альсар. — Лиль, десять лет пытался тебя забыть, но тщетно! Разумеется, тогда еще не было любви, но что-то… какие-то нежные и непонятно щемящие чувства уже были. Когда мне исполнилось семнадцать, я вдруг все понял. Понял, что люблю тебя! Не знаю, что это? Судьба? Стечение обстоятельств? Наверно на небесах за нас все давно решили. Мистика? Может быть. Называй, как хочешь. Вот, что хотел тебе рассказать с самого начала.
Знаю, звучит банально, но после этих откровений, сказанных с такой душевностью и привкусом горечи ответных слов не находилось. Я прислонилась головой к его плечу, а он немного помедлив, поднял руку и обнял мою талию.
— Дед просил, чтобы я тебя завтра привез к нему. И он мне все объяснил вкратце.
— Что все?! — вырвалось у меня, а потом поняла, что ляпнула совсем не то.
— Тебе видней. Моя машина стоит в торце дома. Да, вещи можешь не собирать. Все равно Станислав Михайлович повезет тебя по модным бутикам. Лиль, прости, устал и хочу спать. Где можно лечь? — его слова прозвучали сухо и настолько спокойно, что я чуть ли не ахнула от огорчения. Недавно мы занимались любовью, дарили друг другу неземное наслаждение и вот теперь, как будто чужие, случайные едва знакомые люди.
Альс встал и засунул руки в карманы джинсов. Мне пришлось задрать голову, чтобы видеть выражение его лица.
Взгляд невозмутимый, а в уголке губ притаилась легкая полуулыбка, но уж больно загадочная.
— И это все? Ты больше ни о чем не спросишь? — обалдела я.
— Нет! Думаю, ты сама расскажешь, как будешь к этому готова, — с ходу не раздумывая, ответил Альсар.
Молодой человек развернулся и вышел из комнаты. Я услышала, как закрылась кухонная дверь, но пойти за ним не посмела. Трусиха! Стало невыносимо стыдно. Ребенок семи лет перенес такую трагедию и не сломался, а я?! Не могу найти в себе силы, чтобы во всем признаться. Что же ему сказал его дед? Рината он принципиально не стал слушать, не открыв, выбросил тот конверт. Я была поражена тем фактом, что парнишка восемнадцати лет ведет себя, так словно он взрослый мужчина, умудренный жизненным опытом.
— Ох, Альсар! Ты слишком благороден для этого века, — вслух пробормотала я и улеглась на постель, свернувшись калачиком.
Ночью спала урывками, просыпалась от кошмарных снов, которых не помнила и каждый раз порывалась вскочить и бежать к своему мальчишке, но сдерживалась. Закрыв глаза, накрывалась с головой и пыталась уснуть. Утро выдалось погожим и солнечным. Я проснулась, но полчаса валялась в постели, любуясь ясным небом с легкими облаками. Приняв по-быстрому душ, оделась и по обыкновению пошла на кухню. Толкнув дверь, застыла на пороге, увидев, что Альс спит сидя на табурете, положив голову на руки, лежащие на столе. Я улыбнулась и тихо пройдя села напротив него. Тоже положила голову на стол, млея оттого, что он так близко и можно чувствовать на своей щеке его дыхание.
— Доброе утро, — прошептал Альсар и на меня воззрились карие, удивительно проницательные, но грустные глаза.
— Доброе, — ласково отозвалась я. — Ты всю ночь здесь спал?
Он выпрямился, взглянул в окно, перевел взгляд на меня.
— Да.
Беседа явно не клеилась. Он молчал.
— Эм… давай завтракать? — как можно веселее спросила я, хотя хотелось выть волком от сложившейся ситуации.
— Спасибо. Но что-то аппетита нет, — вежливо поблагодарил Альс и, встав, направился к дверям, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
— Ты куда? Кури возле окна.
— Нет, я лучше на лестничную площадку выйду. Кстати, можешь одеваться.
— Мне надо Инессу дождаться. Она без ключей, — вспомнила я, радуясь, что можно побыть пока дома.
— Хорошо, — кивнул парень, — ждем твою подругу.
Через секунды раздался звук прикрываемой входной двери и все стихло. И вот тут на меня внезапно накатила злость на мать Альса. Это по ее милости начало творится черти что. Выхватив из пачки сигарету, я пошла на выход. Альс, сидевший на ступеньках не курил, а вертел в руке зажигалку. Было подозрительно тихо. Обычно у соседей слева громко лает собачка породы карликовый шпиц, а справа слышно, как плачет или играет маленький ребенок
— Куда вы, туда и мы, — пожала я плечами. — Дай огоньку.
Он, молча, щелкнул зажигалкой, а я, закурив, опустилась перед ним на корточки.
— Давай поговорим?
— Не думаю, что ты готова к такому серьезному разговору. Просто чувствуешь себя виноватой, и это тебя тяготит.