— Лилечка, рад тебя видеть! — он отложил телефон в сторону и ослабил узел галстука. — Как дела? Что у вас произошло?
Я коротко обрисовала возникшую в моей квартире ситуацию, но промолчала о том, что говорил Альс.
— А все к лучшему Лиля. Ну, представь себе, что вышла бы замуж за Юшина, — высказался Князев — старший.
— Он таким не был. Это наверно его деньги испортили, — попробовала я встать на защиту бывшего жениха.
— Эх…. добрая ты душа, хотя тебе видней. Я с семьей Юшиных мало знаком.
— Максим Алексеевич очень хороший человек.
— Верю! Вот только наверно сын не в него пошел!
— Идите обедать! — позвала тетя Люда, заглядывая в комнату.
— Спасибо, Людочка. Идем! — отозвался хозяин квартиры. — Ты Альса пригласи, пожалуйста, — попросил он, обращаясь ко мне.
— Хорошо. А он разве не у матери будет жить? — спросила я, стоя возле порога.
— Сказал, что вроде здесь. А я не могу его прогнать, — пожав плечами, ответил Станислав Михайлович.
Я брела на верхний уровень сама не своя. Вот так номер! Альсар будет жить с нами. И мне придется ночевать в одной комнате с его дедом. Иначе все сразу станет ясно. Такого я никак не ожидала. За всеми этими размышлениями не заметила, куда иду… уперлась во что-то твердое и, ойкнув, подняла глаза. Альс снисходительно посмотрел на меня сверху вниз и, взяв за плечи, осторожно встряхнул.
— Хм… если ты и на улице собираешься так ходить, то боюсь, это закончится весьма плачевно.
— Тебя зовут обедать, — буркнула я и, развернувшись, ринулась назад.
Он немедленно догнал меня и пошел рядом, абсолютно невозмутимый и спокойный, как никогда. Когда мы спускались по лестнице на нижний уровень, то Альс на секунды наклонился ко мне.
— Не волнуйся Котенок! Я после обеда уеду к матери.
Парень хмыкнул и, обогнав, ушел далеко вперед, а я так и осталась стоять там, где задержалась, услышав его шепот. За едой к моему великому изумлению внук и дед вполне дружелюбно общались. Иногда лишь я ловила на себе откровенно заинтересованные взгляды Альса и тогда упорно начинала делать вид, что целиком поглощена содержимым своей тарелки. На самом деле в горло не лез и кусок, а мысли витали далеко-далеко. Вечером сначала попрощалась и ушла домой Людмила Егоровна, а потом засобирался и Альсар. Нарочно и не придумаешь, но Князеву — старшему неожиданно позвонили. Мы остались с Альсом наедине в прихожей. Он не спеша надел куртку, присел и зашнуровал высокие ботинки, выпрямился и, похлопав по карманам, вытащил зажигалку, а сигарету заложил себе за ухо. Я, глядя на все эти манипуляции, не сдержалась и прыснула, торопливо прикрыв рот кулачком.
— Все, ухожу. Сладких снов, Котенок! — улыбнувшись, произнес молодой человек и, насвистывая ритм мелодии, под которую недавно танцевал, скрылся за дверями.
Я долго не могла уснуть. Было очень непривычно на новом месте. Мой поверхностный сон нарушил звонок мобильного. По мелодии стало понятно, что звонит Инесска.
— Инесс, а вот теперь я спрошу. У тебя совесть есть? Знаешь, который час.
— Лиль, — виновато зашептала подружка, — ну подумала, мало ли что…
— Чего?! Чего ты там себе вообразила?! А по башке?! — немедленно взорвалась я.
— А у вас, что все целомудренно? — хихикнув, уточнила насторожившаяся Несска.
— Или говори что-то дельное, или отключусь!
— Лиль, не сердись. Я переехала к Андрюше, а ключи от твоей квартиры завезу и отдам тебе с утра.
— О, Боже! Несса было бы из-за чего звонить, — воскликнула я.
— А все-таки значит, отвлекла, И как там дедушка…
— Несс, еще слово и будешь записываться на прием к своему Жорику.
— Мы с ним больше не работаем. Я теперь с другим стоматологом. Радуйся, она — баба! — похихикала подруга и попрощалась.
Наступившее утро было для меня размытым и черно-белым. Так хотелось взять ведерко с какой-нибудь краской и плеснуть, чтобы изменить цвет. На самом деле черно-белым было мое настроение, потому что терялась в догадках, что будет дальше в моей жизни? Я ожидала чего-то плохого, причем в скором времени. Но вопреки моим ожиданиям восстановилось странное затишье. В таком затишье пролетели три недели. Близился конец октября, заканчивалась первая учебная четверть.
Теперь на работу меня возил личный водитель на черной «Ауди». Пару раз мы со Станиславом Михайловичем сходили в театр и один раз на презентацию какого-то нового журнала. С Альсом виделись только в школе, но его словно подменили. По отношению ко мне от него исходила холодная вежливость, не более. Поначалу я жутко переживала, но потом плюнула и успокоилась. Пусть так, но зато маман его заткнулась, а это уже хоть что-то. Владлен вдруг оставил должность замдиректора и перешел на другую, став начальником по безопасности. Шла последняя неделя перед осенними каникулами и в нашем классе появилась новенькая девушка. Смуглая и миниатюрная шатенка с серо-зелеными русалочьими глазами, в общем, очень хорошенькая. Звали ее Яна Бахтина. Она сразу же уселась за одну парту с Альсом. Разумеется, мне это не понравилось, но что я могла сделать? Подлететь и оттащить ее от той парты, где сидел он, тем самым вывернув при всех учениках свои истинные чувства? Неделя тянулась слишком долго, а видеть Яну рядом с Альсаром стало для меня пыткой. Тот день не предвещал ничего неприятного. Я вела классный час, медленно прохаживаясь между рядами, рассказывала о планах на каникулы. Бросив случайный взгляд в сторону парты, где сидел Альс, увидела, что маленькая ладошка Яны лежит на ноге парня, но не ближе к колену, а наоборот несколько выше. Мой рассудок помутился, потому что его тотчас затопил поток яростной злости на эту девчонку, которая посмела коснуться того, кто принадлежит мне.
В этот момент Альсар поднял голову и наши взгляды пересеклись. Я обомлела, насколько невозмутимо-небрежным было выражение его лица, не выдержав, развернулась и поспешила к своему столу.
— Все свободны! — и голос свой сама не узнала, такой глухой и безжизненный.
Я уткнулась в журнал, старательно делая вид, что занята. И желая только одного: чтобы поскорее класс опустел. Когда, как мне показалось, закрылась дверь за последним вышедшим учеником, решилась осмотреться и чуть не закричала от неожиданности. Альс сидел передо мной за первой партой и буквально буравил взглядом карих проницательных глаз.
— Я, кажется, сказала, что все свободны! — мой голос заметно дрожал.
— Хочешь поговорить?
— Ах! Значит поговорить. Давай, поговорим о том, что рука Бахтиной лежала почти на твоей….
— На моей ширинке, — смело закончил он за меня.
— Да, именно там, — вспыхнув, согласилась я, сокрушаясь, что завела этот разговор. — Как это понимать?
— Очевидно, что я привлекаю Яну в сексуальном плане.
— Превосходно! А может, вы будете лапать друг друга вне уроков?
— Я ее не лапал, если ты заметила, — спокойно возразил он.
— Но она…
— Лиль, ты мне не веришь. Помнишь, что говорил о недоверии? — Альс встал, и, взяв сумку, направился к выходу.
— Мы же не закончили, — растерялась я, видя, как он уходит.
— Ты не готова к серьезному разговору! Жаль… — покачал головой молодой человек и вышел из класса, тихо прикрыв дверь.
Я вскочила и бросилась вслед за ним, но Альс вернулся сам, и мы столкнулись на пороге.
— Лиль, ты закрываешься от меня и моих чувств, даже от своих и то закрываешься. Ты не хочешь ощутить себя счастливой. Знаешь, я счастлив, потому что живу и хочу жить для тебя. Я не хочу помнить плохое и предпочитаю сделать, а потом думать получилось или нет. И если не получилось, подумаю, как это можно исправить.
— Ты экстраверт, — вздохнула я.
— Да. Лиль, а ты типичный интроверт. Но я тебя вытащу из твоего глухого мирка. Однажды вытащу окончательно, — глядя в мои глаза, пообещал Альсар.
Он ушел, а я еще долго стояла, прислонившись к стене, и гоняла в голове сказанные им слова «Однажды вытащу окончательно».
Не знаю, сколько потом просидела за столом, в прострации наблюдая в окно, как на фоне голубого неба колышутся голые ветви деревьев. Неделю назад Станислав Михайлович рассказал, что расследование, которое он затеял, продвигается не так быстро, как хотелось бы. Я не стала его расспрашивать, какие именно сведения ему необходимо раздобыть, просто верила и все. На меня навалилась какая-то апатия, а мир вокруг стал серым и безрадостным. Звук открываемой двери заставил вздрогнуть и обратить туда свой измученный взгляд.