Я засмотрелась на него совсем неосознанно, впрочем, он тоже смотрел на меня, а в его карих глазах читалось неподдельное восхищение.
— Прошу, Котенок! — Альсар распахнул заднюю дверцу авто.
— Я не поеду с тобой!
— Поедешь, — он легонько подтолкнул меня к машине.
— И куда, если не секрет?
— В кафетерий «Сказка» пить молочные коктейли. Сегодня ты мне нужна трезвой.
— Альс, нам надо очень серьезно поговорить, — решилась сказать я, прежде чем села в уютный салон.
— Угу, — весело отозвался парень и, прикрыв за мной дверцу, побежал перед капотом к водительскому сиденью.
— Сюрпрайз! — прямо на ухо заорала довольная Инесска и чуть не задушила в объятиях.
— Господи, Несс ты-то тут какими судьбами? — обрадовалась я.
— Мы решили отметить окончание твоей первой учебной четверти, — пояснил Альсар, выруливая на шоссе.
— Без спиртного? — с некоторым подозрением спросила я.
— Альс решил, что мороженое и молочные коктейли вполне сойдут, — хихикнула моя подруга.
У меня вдруг появилось такое желание все рассказать Инессе, чтобы упал с души этот камень, ведь раньше всегда делили с ней порой самое сокровенное и прекрасно понимали друг друга. Но остаться с Несской наедине, в ближайшее время не выйдет. Мы просидели в кафе где-то около часа, съели потрясающе вкусное мороженое и поболтали о пустяках.
— Я позвоню, — пообещала подружка, когда Альс подъехал к дому, где она жила с Андреем.
— Спасибо, — поблагодарила я и пожала ее руку.
Моя Несси, догадалась по моему взгляду, что хочу с ней поговорить. Как же скучаю по этой неунывающей хохотушке. В последнее время так редко удавалось видеться.
— Ты напряжена, — заботливо произнес Альсар, поглядывая на меня в зеркало заднего обзора.
— Приходила твоя мать и выплеснула всю свою злобу, в мой адрес. Она категорически против наших отношений. И ясно дала понять, что не допустит тебя ко мне.
— Ну, во-первых, я не животное, которое она может держать на коротком повадке и вынуждать выполнять ее команды. А во-вторых, удивлен, что ты заикнулась о наших отношениях. Как же мой дед?
— Альс… я запуталась окончательно и кажется, иду на дно, как «Титаник».
— Лиль, сказал же, что никогда не брошу тебя. Но вся твоя беда в том, что ты боишься мне довериться. Предпочитаешь утаивать от меня свои мысли.
Закусив губу, я отвернулась к окну. Он прав сто раз! Но, что могу поделать со своим дурацким характером? После того, как «преданный и влюбленный» Ринат показал свое истинное лицо, я вообще задумалась о том можно ли доверять мужчинам? Альс не такой… не такой, но и Юшин не был таким сволочным. Да, нет, Альсар не способен причинить боль и все же один факт меня сильно напрягал. Ему всего восемнадцать и он рвется служить. Армия сильно меняет людей и их мировоззрение, быть может, по возвращении оттуда Альс просто изменится и поймет, что я была только юношеским увлечением, любовью, которую он сам выдумал. Вот этого боялась больше всего на свете. Я вдруг поняла, что не смогу сказать ему о своей матери прямо.
— Хочешь, пойдем на всю ночь в клуб. Спиртного много не обещаю, а вот танцы до упаду будут, — предложил Альсар, поймав мой взгляд в зеркале.
— Альс, ответь на один вопрос.
— Задавай. Готов ответить на все твои вопросы.
— Ты Арине на могилу цветы тоже кладешь?
— Да. Знаешь, говорят «о мертвых или хорошо или никак». Я был тогда ребенком и многого не понимал. Не понимал, почему отцу понадобилась чужая женщина? Чем она лучше матери? Почему такое случилось именно со мной? Об Арине предпочитаю не думать и не вспоминать. Лишь изредка, когда прихожу на кладбище и кладу для нее две розы чайного цвета. Лиля, если мой отец ее любил, значит, было за что. Не хочу обсуждать этот его выбор.
Ответ Альса был более чем полным и все-таки достаточно туманным. Он так и не высказал своего настоящего отношения к любовнице своего отца, а значит, не исключается ненависть, о которой упомянула Мелешина.
— Так что насчет ночного клуба? — напомнил Альс, когда мы ехали в лифте.
— Не люблю все эти клубы, — пожала плечами я.
— Ну, дело твое. Хотя, знаю, что тебе может понравиться. Ты стрелять умеешь?
— Обижаешь, — улыбаясь, ответила я. — Дочь милиционера не может не уметь стрелять.
— Отлично! Донесу свою идею до деда. Думаю, что он составит нам компанию. Это сюрприз, — тут же пояснил Альс, увидев мой вопрошающий взгляд.
Альсар извинился и сразу же уехал, сказав, что у него встреча с Арисом. Станислава Михайловича не было дома, а Людмила Егоровна точно поставила перед собой задачу откормить меня. Я сидела на кухне, и вяло ковырялась вилкой в солянке на своей тарелке, а мысли, разумеется, витали далеко. Сегодня мне предстояло поговорить с дедом Альса и рассказать ему то, что услышала от его дочери.
— Да уж все и остыло! — с огорчением высказалась тетя Люда. — Не понравилась солянка?
— Что вы! Очень вкусно, но аппетита нет. Наверно мороженым перебила, — поспешила ответить я.
— Хозяин будет поздно. На работе снова какие-то заморочки, — тяжело вздохнув, поведала женщина, убирая посуду.
— Ну, что же буду ждать, — также вздохнув, отозвалась я, вставая из-за стола. — Может помочь чем?
— Отдыхай! Сейчас немного приберусь и пойду домой.
— Конечно, идите теть Люд. Станислава Михайловича сама покормлю.
За окном начало понемногу темнеть. Тетя Люда ушла, и мне стало очень тоскливо. Я вытащила семейный альбом с фотографиями, который прихватила из своей квартиры и перебралась с дивана на кресло, закутавшись в плед. Наверно я была необычным ребенком, потому что не спрашивала о маме. Рядом находился папа, и этого было вполне достаточно. Никогда не смотрела на фото матери, но вот, наконец, решилась. Почти затаив дыхание открыла нужную страницу и сначала зажмурилась, а потом…. Марина, кажется Сноева, так назвала ее Мелешина. Я смотрела на свою родную мать и понимала, что на самом деле на нее похожа. Тот же овал лица, цвет волос, улыбка и глаза… мои карие глаза такие же, как у этой женщины, чужой для меня. Сердце вдруг сжалось и закололо. Альс был прав, когда сказал о том, что раз его отец любил ее значит, было за что. Так и мой папа любил эту женщину, и я не имею право обсуждать этот его выбор. Я закрыла альбом и смахнула одинокую слезинку, застывшую на щеке. Надо обязательно сходить на кладбище и положить цветы на ее могилу, а еще надо найти общий язык с Тинкой, ведь кроме нее у меня из родственников никого не осталось.
— Лиля! — в прихожей хлопнула дверь, и раздался голос Князева — старшего. — Лиля, ты дома?
— Станислав Михалыч, уже иду, — как можно бодрее откликнулась я, и, поправив волосы, помчалась в прихожую.
Дед Альсара допил чай и поднялся из-за стола. В обычных брюках и футболке, он был совсем не похож на крутого бизнесмена. Мужчина улыбнулся мне, и в уголках глаз собрались морщинки, сделавшие его лицо добрым и приветливым.
— Я так привык к тебе, что и не представляю себе, что буду делать, когда вы с Альсом поженитесь и будете жить отдельно.
— Мне, кажется, что этого никогда не будет, — печально призналась я.
Мы прошли в гостиную и дед Альса сел за пианино, а я остановилась рядом. Он открыл крышку, положил пальцы на клавиши, и… полилась изумительная мелодия «Лунной сонаты» Бетховена.
Под эти чарующие звуки я забыла обо всем, закрыла глаза и утонула в нахлынувших эмоциях. Моей душой завладела легкая, но удивительно светлая грусть, вспомнила родных людей и именно в эти секунды осознала, что перестала ненавидеть свою мать.
Музыка закончилась, и в наступившей тишине казалось, все еще дрожат, повисшие где-то в воздухе прощальные аккорды вечного творения талантливого композитора.
— Это не описать словами… эти ощущения восторга и одухотворенности, — тихо прошептала я. — Спасибо вам!
— Спасибо Бетховену, что подарил нам всем это чудо, — кивнул дед Альса. — Мила была в моем офисе сегодня и все рассказала.
Я ожидала, что придется самой повторять те ужасные слова, которые услышала днем от Мелешиной, но она избавила меня от всего этого. Пожалуй, женщина слишком в себе уверена, если решилась сама лично открыть всю правду своему отцу.