****
Поездка в горы на «газике» для местных была делом будничным. Мы проезжали такие крутые склоны, с полным кузовом детей и взрослых, что и не передать. Я бы не сказал, что шофёр вообще как-то помнил, что он везёт людей.
В том лесу, который был общим для армян и азербайджанцев, появилась небольшая группа азербайджанцев. Недолго думая две группы объединились. Среди вновь пришедших был неприметный коротышка, здорово тянувший мугамы, мелодия которых, с тех самых пор, так и увязла в голове.
***
— Тушенка, тушенка! — крикнул Радик, — городская тушенка!
Это он кричал Лале. Папа у Лалы азербайджанец и вторую половину лета она проводила обычно у второй бабушки. Бабушки не виделись между собой, но внеочные соревнования, кто лучше откормит внучку, как-то, однажды начав, не отменяли.
— Я сейчас сам из тебя сделаю тушенку, щенок! — неуверенно вступился за Лалу родной дядя.
— Не сможешь! — парировал Радик, знавший мирный характер дяди Абрика. Абрик, высокий, весь с ног до головы покрытый волосами, а длинные руки и походка, делали его немного похожим на старую, добрую обезьяну. Лала дочь сестры. Сестра познакомилась в институте со своим сокурсником азербайджанцем. В семидесятые годы, в первой их половине, это начинало входить в моду. Я имею ввиду смешанные браки. Это всегда сопровождалось скандалами, длительными ссорами родителей с детьми, затухающими только после рождения первенца. Армяне брали в жены азербайджанок реже. Может это было оттого, что азербайджанки были менее свободны в общении, в одежде, в длине «юбки».
****
— Эй, Самсон! Какой фильм везёшь?
Самсон деревенский киномеханик, верхом на осле, с прикреплёнными к седлу бобинами киноленты. Отягощенный упрямым характером совхозного «иноходца» он пытался отменить решение упрямой скотины идти вброд и ему было не до Радика.
— Здравствуй Самсон! — помахал киномеханику дядя Ашот.
— Здравствуйте, дядя Ашот! — помахал в ответ Самсон, уважаемому человеку, и сразу же проиграл поединок ослу, понёсшему через речку. Речка в том месте была едва ли глубже тридцати сантиметров, но холодная от брызгов упрямого животного, а ещё была угроза споткнуться ослику о скользкие голыши и тогда вообще картина маслом: все мокрые включая бабины с кинолентами. Но все обошлось и, когда Самсон громче прикрикнул на осла, а затем протяжно и заливисто свистнув хлестал его плеткой, пытаясь перевести на «рысь», я усомнился, чьё это было решение идти вброд.
— Какой фильм везёшь, индийский? — поинтересовался дядя Ашот.
— Нет, не индийский, новый американский! — в деревне все фильмы, которые не были индийскими или советскими, назывались американскими.
— Как называется?
— «Генерали пещаних карьеров» — отвечал отрываясь от свиста Самсон.
«Ничего себе новый» — подумал я. Его в прошлом году крутили в клубе три недели подряд, потому что в районе не было других лент. Я рассказывал своим деревенским приятелям в скольких местах фильма вырезано эротических сцен, с подробным их описанием, после чего мой авторитет, среди местной детворы, возрос значительно.
— А, это хороший фильм, я его в Сирии смотрел! — хвастался сверху дядя Ашот, выбравший удобный пункт наблюдения за полоскальщицами. То платье приподымут, чтоб не обмочить, а то и нагнутся так, что пол груди наружу.
— Этот Ашот любой фильм, который назовёшь, в Сирии смотрел! — смеялись женщины.
Дочка дяди Ашот вышла замуж за сирийского армянина и, когда надо было ехать на свадьбу в Сирию, никого из семьи, так за пределы союза и не выпустили. Но дядя Ашот настаивал, будто их выпустили и рассказывал всякие истории, тогда, как жена его, под большим секретом рассказала всем соседям, как было на самом деле.
Некоторые посылки из Сирии все же доходили. В гостиной на стене висел ковёр, который привозила дочь. В одной из комнат под замком хранился кассетный магнитофон «грундик». В дни больших веселий дядя Ашот незаметно подключал к устройству микрофон и записывал на ленту разговоры подвыпивших гостей.
А в прошлом году ему привезли из Сирии водяной насос и теперь он мог закинув его в речку и подключив к обычной розетке, круглосуточно поливать огород. Он всякий раз, когда видел полоскальщиц на берегу, бранился с ними, якобы пена от мыла вредит его насаждениям.