Примерный путь до кабинета Смита она уже знала, Агата рассказала во время одного из перерывов, а потому она смогла убедить её, что провожать их не нужно. Тем-более тут везде живая охрана, да и камер наверняка натыкано по всем углам. Женщина подумав, или сделав вид, что подумала, согласилась. В лифте их дороги разошлись.
Стоя перед дверью в кабинет Смита, она старалась не коситься на двух солдат в какой-то массивной форме, или вернее, броне. И так же она старалась не думать о том, смогут ли они с сестрой сбежать, если Смит решит не отвечать на её… претензии.
Подумав, она пришла к выводу, что солдаты их не задержат, в отличие от самого Смита. Она страшится его с самой первой их встречи, страх со временем притупился, пока со временем не исчез, не уснул крепким сном. Но теперь страх вернулся с новой силой, теперь у страха есть все основания заставлять дрожать её поджилки. Ей было страшно думать, что Смит может создавать те порталы где угодно. Эми было страшно задавать свои вопросы Смиту. Страшно услышать ответы или наоборот, не услышать их. Страшно за сестру. Если всё пойдет самым худшим образом, Вики может пострадать…
Эми вошла в его кабинет, пытаясь убедить себя, что этот день не закончится катастрофой. В конце концов, она же нужна Смиту…
========== Часть 26 ==========
Глава Двадцать Четвертая. Часть Третья.
Безвременье.
Время: неизвестно.
Место: неизвестно.
Сознание возвращалось медленно, с трудом пробиваясь сквозь череду кошмарных видений. То и дело она терялась в беспамятстве, вновь и вновь бросаясь в спасительную тьму, не замечая, как тело бьётся в судорогах, а одежда пропитывается холодным потом.
Её била крупная дрожь, ей всё ещё было холодно; она откуда-то знала, что этот холод не тот, и что жаловаться на него не стоит. Этот холод не выдерживает никаких сравнений с тем морозом, вернувшимся с ней из её видений.
Ужас, пережитый в кошмаре, не хотел отпускать даже в те редкие моменты, когда она открывала глаза. Это были редкие моменты, когда холод отпускал оковы вокруг её разума. В эти секунды свободы, она могла связно формировать мысли.
Первой такой мыслью была мольба. Отчаянная просьба всё прекратить, убить её. Она не помнила, откуда у неё появилась уверенность, что она не мертва; всё чаще она склонялась к мысли, что мать была права, и она действительно оказалась грешницей, после смерти попавшей в ад. Одно мешало принять истину о своей смерти, знание, порождающее ужас ещё более дикий, чем то, что она раз за разом переживает в видениях.
Она падала не одна. В том кошмаре их было двое.
Не сразу она вспомнила, кем был тот… разделивший с ней её агонию. И даже когда в память ураганным вихрем ворвалось имя, она не сразу поняла, почему этот кто-то для неё так важен. Слишком часто в больнице она видела уходящих людей, которым уже не поможет никакое лечение, чтобы переживать об ещё одном мертвеце.
Но это имя не отпускало её. Оно раз за разом всплывало в сознании. Прорываясь сквозь мрак кошмаров, оно отзывалось всепоглощающей паникой.
Момент, когда она поняла, осознала себя, наступил внезапно, пройдясь по сознанию обжигающим холодом.
Эми открыла глаза, ещё минуту привыкая к темноте. Эта тьма была не столь всеобъемлющей, какая была в её кошмаре, а потому спустя немного времени она смогла различить очертания незнакомого потолка. Всё это время она силилась избавиться от образов, увязавшихся за ней из сновидений.
Образы ушли, когда глаза привыкли к темноте, а голову прострелило болью. С болью пришло понимание – всё то, что ей снилось, было правдой.
Эми вспомнила, что случилось, чем был её кошмар.
— Вики!
Эми вскинулась, едва отмечая, что собственный голос был хриплый и слабый. Не обратила внимания на взорвавшееся болью горло.
Она вскочила на ноги, чтобы с коротким криком рухнуть с незнакомой кровати.
Любое напряжение мышц отзывалось агонией в конечностях. Ноги не хотели разгибаться, а руки сгибаться. Она потеряла всякое желание вертеть головой, когда простой взгляд в сторону заставил её упасть на колени от жгучей боли в шее. Боль завладела всеми её мыслями, страх за сестру отошел на второй план.
Спустя целую вечность Эми смогла подняться с колен. Терпя боль, сильно горбясь, она сделала один маленький шаг, опираясь о край кровати. Для неё этот шаг был достоин упоминания в анналах истории. Сейчас, в этот момент, он значил для неё больше всего того, что она сделала за свою жизнь.
«Молодец, малышка, а теперь давай, ещё один шаг, ты сможешь».
Эми послушалась отца, сделала следующий шаг, оттолкнувшись от края кровати. Ноги дрожали от боли, колени угрожали подломиться. Эми не была уверена, что ближайшее время сможет дойти до двери, очертание которой она видела в полумраке.
«Умница. Давай ещё, я поймаю тебя, если упадешь. Не бойся… Ооп, папина дочка».
Эми знала, что папа поймает, но бояться не перестала.
Эми, не желая подводить папу, выпрямилась, окончательно оставив кровать за спиной. Она заставила себя игнорировать боль; сделала следующий шаг. А затем ещё один. Она замирала после каждого шага, делала паузу, прислушиваясь к своему телу. Упасть от боли сейчас, когда папа смотрит… она не могла себе позволить разочаровать его. Она научится снова ходить, чего бы то не стало.
Эми сделала очередной шаг.
«Я горжусь тобой, малышка».
— Спа….— Эми замолчала.
Улыбка сошла с её лица. Медленно обернувшись, она уже знала, что никого не увидит позади.
Счастье и радость сменились горечью понимания, что голос отца был лишь галлюцинацией. Ещё одним видением.
Она не вернулась в детство. Папы больше нет, чтобы подстраховать на первых в её жизни шагах. Галлюцинации ушли, уступив место реальности.
У неё никого больше нет, одна лишь надежда, что Вики пострадала не сильней чем она, да и надежда та зиждется на честном слове. Смит не убил её. Конечно, он, возможно, просто растягивает её смерть по времени; ещё сильней наказывает за одни лишь ему известные грехи. Эми не хотела об этом думать. Не могла позволить надежде уйти вслед за отцом.
Она сделала следующий шаг. Больше она не будет прятаться в темноте, пока самому близкому ей человеку грозит опасность.
С голосом отца вернулись и прочие воспоминания о нём. Вспомнила она и тот день, когда её отец покинул её. Нет, его вынудили оставить её люди со смутно знакомыми лицами. Вспомнила и про кошмары, мучавшие её несколько лет уже после того как она осиротела. Воспоминания сменялись ворохом событий, пока она шла к выходу. Ничего удивительного, что у неё были кошмары. Люди, разгромившие их с папой дом - те же люди оставили её себе.
Со временем воспоминания о том дне ушли, вместе с памятью о раннем детстве, а теперь пришло понимание, почему мать так к ней относится. Историю Новой Волны она знала. Не могла не знать о событии, сделавшим Бригаду Броктон-Бей знаменитой на всю страну. Но образ отца в её воспоминаниях никак не хотел накладываться на образ Маркиза. Эми легко приняла то, что Вики убила людей из-за неё. Но смириться с серийным-убийцей-отцом… невозможно.
Эми поморщилась, припомнив вернувшиеся воспоминания. Отец говорил, что гордится ей, когда она делала первые шаги. Это наводило на вопрос: что она должна сделать теперь, чтобы вызвать гордость Маркиза? Уничтожить город? Выпустить в мир вирус, что сделает человечество стерильным?
Глаза Эми защипало.
Да, она мечтала вспомнить настоящих родителей, но теперь ей оставалось лишь ненавидеть судьбу за очередную насмешку. Мечта исполнилась, осталась лишь загадка: чем всё обернется, пожелай она все забыть обратно?
Дверь вблизи оказалась деревянной, грубой и даже на вид очень тяжёлой. Первая же попытка открыть дверь едва не оказалась последней, когда полуоткрытая дверь резко подалась назад, под действием жесткой пружины. Едва успев убраться с пути захлопнувшейся двери, Эми повторила попытку. Второй раз оказался удачным – она успела проскочить наружу до того как её защемило.