— Здравствуй, Эми. — Вежливо произнес он, приближаясь к столику за которым, дожидаясь его, сидела Эми.
Её встреча с Тейлор Хеберт не продлилась долго. О чём они разговаривали, гуляя по Лорд Стрит, он не слышал, удерживая дистанцию. Но радостными при разговоре они не выглядели. Они были напряжены. В любом случае вмешиваться в это он не желал, не смотря на опасность того, что личные проблемы Панацеи и её подруги легко могут перерасти во всеобщую катастрофу.
— Привет. — Растерянно ответила та на его приветствие.
Садясь за столик, Смит подавил желание нахмурить брови, сохранив тень улыбки на лице. В тоне голоса Эми присутствовала некая тревожность, а взгляд бегал, не задерживаясь на нём ни секунды. Очевидно, что-то произошло. Что-то, что заставляет Эми тревожиться не многим меньше, чем в первые дни, после её «увольнения» с больницы. Будто её жизнь снова находится в подвешенном состоянии.
И Смита обеспокоила её растерянность. Может что-то случилось с её сестрой?
Нет, глупость. Если бы со Славой что-то произошло, Панацеи бы тут не было и никакие угрозы, реальные или существующие лишь в её голове, не помогли бы. Да и случись что с членом Новой Волны, он бы уже знал.
Может Эми совершила глупость и призналась сестре в «своих» чувствах?
Нет. Тоже не подходит. Какой-бы не была реакция её сестры на это, Эми бы тут тоже сейчас не было. Едва ли Эми пошла бы на такой судьбоносный шаг, сохранив самообладание. И при любом исходе, Эми была бы сейчас где угодно, но не тут.
Тогда что случилось? Всё дело в разговоре с Хеберт? Смит украдкой вздохнул. К чему гадать, когда можно спросить? Но спрашивать нужно аккуратно, не напрямую. Исподволь.
— Ты выглядишь взволнованной сегодня. — Озвучил Смит очевидное, и задал вопрос, что просился наружу. В конце концов, зная Эми, Смит был уверен, что почти все её волнения связаны именно с её семьей. — Проблемы в семье?
— Пф. —Отвернула лицо Эми, немного сморщив нос.
Это была не та реакция, на какую рассчитывал Смит. Что-то было не так. Смит напрягся, чувствуя неладное в поведении девочки. А вспоминая, кто перед ним сидит, его собственная реакция не заставила себя ждать.
Смит задержал дыхание и прикрыл глаза. Мир замер на мгновение, но когда мужчина открыл глаза, вселенная возобновила свой бег. Секунду он приходил в себя, оценивая ситуацию.
— И немногословна. — Заметил он, продолжая начатый не им диалог.
Расслабленно откинувшись на спинку стула, человек улыбнулся ей уголком губ, слегка провоцируя. Это дало результат. Глаза девочки перестали бегать. Она с глубоким вздохом взглянула на него и со злостью и какой-то детской обидой вымолвила:
— Почему ты такой говнюк?
Не такой реакции он ждал. И именно этого опасался его “добрый друг”. Волнение, растерянность и неуверенность в одночасье сменились злостью, совершенно несвойственной ни Панацее, ни Эми Даллон. С кем он говорит сейчас? С Эми Даллон, или уже не совсем с ней? Человека словно холодной водой окатило от слов девочки, её тона и от того, что это ему напоминает. Вежливая улыбка сошла с его лица. Он, подобравшись, внимательно всмотрелся в лицо девочки. Такое он уже видел. Видел не единожды. Такие перемены настроения свойственны не только паралюдям, но, именно в случае с последними, они чаще всего имеют катастрофические последствия. Именно поэтому, паралюдям, за редчайшим исключением, нет, не было, и никогда не будет полного доверия.
Вот и сейчас это произошло. То, что сидит в её голове, взяло контроль над Эми. На миг, на жалкое мгновение “паразит” вмешался в мысли девочки, но и этого было достаточно, чтобы она совершила то, чего не хотела, и о чем сейчас жалеет, бледнея под его взглядом. Это за один жалкий миг заставило его вспомнить , с кем он имеет дело. Эта ситуация напомнила ему, что проблемы Эми не заканчиваются её влечением к сестре, от чего человеку захотелось дать себе и Смиту подзатыльник, за то что они оба позволили замылить себе глаза. Паралюди, каким бы самообладанием они не обладали… какой путь бы не выбрали… В каждый момент своей жизни они остаются бомбами с часовым механизмом. А ведь он говорил Эми о “паразите” и его влиянии на неё. И он надеялся, что она, зная об этом, сможет себя контролировать лучше.
— Мисс Даллон, я понимаю, что вам не за что меня любить. — Начал он. Да, в какой-то степени она не виновата в сложившейся ситуации. Да, очевидно, что “паразит” подтолкнул её к этому. Но проблема Эми была в том, что “паразит” оперирует лишь тем, что принадлежит Эми. Её мыслями, её эмоциями. Он берет на вооружение то, что лежит под рукой и обращает против хозяина. — Но ваша наглость переходит всякие границы.
Он, в наивности своей думал, что их конфликт исчерпался, сгладился во времени. Но видимо, она всё ещё обижена за его действия. Либо же “паразит” уже давно подтачивает её изнутри. Второй вариант был бы хуже всего и он надеялся, что виновата именно затаенная обида девочки на то, что он вынудил её отказаться от медицины. В ином случае она обречена. Позволять жить биокинетику, не способному себя контролировать, стало бы чудовищной ошибкой.
— Мне казалось, что на прошлых встречах мы достигли некоторого взаимопонимания. Но видимо вместе с этим вы приобрели излишнюю самоуверенность в завтрашнем дне. Мне напомнить вам, мисс Даллон, из-за чего я трачу на вас свое время? — Продолжил давить он, размышляя над появившейся проблемой.
Разрешить проблему радикально, помимо здравого смысла, мешала некая симпатия к девочке. Её было недостаточно, чтобы его рука дрогнула, но уже хватало, чтобы он не рубил с плеча, а подумал над вариантами немного дольше пары секунд. В конце концов, Лили и других они смогли спасти и пока что они ни разу не заставили его пожалеть об этом. Может и Эми не безнадежна.
— Нет, не надо. — Её голос был шёпотом крошечного зверька, боящегося привлечь внимание хищника. Это немного отрезвило его, напомнило ему о том, что Эми ребёнок. Еще ничего не совершивший ребёнок, к тому же серьезно травмированный. — Прости, не знаю, что на меня нашло.
Ситуация ухудшалась каждую секунду. Было видно, что Эми жалеет о своих словах, но к этому сожалению теперь добавился страх. Человек поймал себя на мысли, что Эми очень не вовремя вспомнила, что её собеседник очень не прост. Ни о каком доверии, основанном на страхе, и речи быть не может. Но раз он решил дать Эми шанс, то придется как-то исправлять ситуацию.
— Хорошо, что тебе жаль, — Он решил дать Эми намёк на виновника этой ситуации. Можно было бы не вихлять и прямо сказать, что “паразит” брал над ней контроль. Но в таком случае она никогда не научится себя контролировать. Или вообще придёт к мысли, что она никогда ни в чём не виновата. Поэтому он закончил свою мысль грубыми словами: — И плохо, что ты позволила себе расслабиться.
— Прости. — Эми опустила голову ещё ниже.
Решив, что уже хватит давить на девочку, он сменил подход. Оценив ситуацию ещё раз, он решил отстраниться. У него достаточно дел и без этой девчонки. Мир замер, когда он прикрыл глаза. Мгновение и вселенная возобновила свой бег, а глаза открыл уже кто-то другой.
— Так что случилось Эми? — Сочувственно произнес Смит, поняв, что кризис миновал, и Панацея ближайшее время не сорвётся с нарезки. — Расскажи мне.
***
Броктон-Бей никогда не спит, а с началом войны банд он казалось, даже не дремлет. Вот и этой ночью город не спал. То и дело раздавались выстрелы. Звуки сирен, внезапно появляющиеся и хорошо если вскоре умолкающие вдали, вносили сумятицу и волнение в жителей города, разбуженных тревожными звуками. Броктон-Бей никогда не спит. Это константа. Но в любом утверждении, в любом правиле, есть исключения. Маленькая улица, погруженная в ночную темень, сегодня была таким исключением. Нет, её обитателей не миновали ни побудка сиренами скорой помощи, ни отдаленные звуки взрывов и стрельбы. Всё это было. Была и стрельба, заставляющая вздрагивать спросонья. Были и тревожные звуки сирен, что говорят лучше любых слов: «случилась беда». Был и грохот взрывов, доносящийся даже до этого уголка. Но сила привычки неумолима. Жители этой улицы давно привыкли к подобным звукам. А ещё они привыкли, что не так давно с новой силой захлестнувшая город волна насилия не касается их домов. Они привыкли, что тут, на этой никому не нужной улице, они в безопасности. Из-за всего этого жители улицы уже крепко спали, когда на неё ступила нога чужака.