— О, мистер Соло, — проскрипел с того конца старушечий голосок, — как я рада вашему появлению в эфире. Немного расстроена, что вы любите и мальчиков, но это просто вам хорошей девушки не попалось!
Рей беззвучно захохотала, а Бен зажал себе рот. Под старушечьи разглагольствования о нравах они смеялись оба, Бен был в ней и чувствовал сладостную вибрацию ее смеха. Резко вышел, встал на колени перед Рей, сказал:
— Простите меня, но я считаю, что каждый человек волен сам выбрать, с кем составить свое счастье. И хоть я помешан на классической музыке, сам ее пишу и исполняю, я верю, что найдется тот или та, кто разделит мою страсть!
И накрыл Рей ртом. Теперь он не хотел ее позора в эфире — только чтобы снова кончила. К сожалению, страсть оказалась хорошим советчиком, но явно недостаточным. А может, на студийном столе было слишком мало места, чтобы Рей чувствовала себя комфортно. Ну и конечно тот факт, что Бен никогда не занимался ничем подобным, тоже сыграл свою роль.
Как бы там ни было, стоило ему коснуться Рей языком, она хоть и застонала, но напряглась. Стоило ему слегка прикусить кожу у неё на бедре, как в порно, и Рей вскрикнула и резко свела ноги, зажав его голову бёдрами. От неожиданности Бен потерял равновесие, стукнулся лбом о край стола и осел на пол. Рей, тоненько ойкнула и сползла следом, бормоча: «Бен, как ты? Бен-Бен-Бен…». В итоге, следующий звонок они приняли так: Бен — на полу, Рей — верхом на нем.
Выглядела она умилительно: раскрасневшаяся и растрепанная, с искренним беспокойством в глазах. Рей ощупывала его лоб и бормотала что-то, даже поцеловала пару раз, а Бен и рад был подольше изображать потеряшку — так ему понравилось, ведь она переживала за него. Ну и в ушах немного звенело, конечно.
— Вы чем там занимаетесь? — хохотнул басом очередной слушатель. — Трахаетесь, что ли? Если да, то я бы такой перформанс и вживую поглядел.
Рей замерла, зажав обеими ладошками рот, в её глазах плескался неподдельный ужас. Бен впервые подумал о том, что значит для неё потерять работу. Ему было куда идти, а вот Рей… Он совсем ничего не знал о ней. Они не успели ответить, потому что мужик продолжил:
— Ребята, я серьёзно. Если не хотите на камеру, то никто ещё не миксовал классику и звуки секса. Уверен, молодёжи зайдёт такой Бетховен! Пишите ищо!
И слушатель отключился, так и не представившись.
— Спасибо, тебе, неназвавшийся, — проговорил Бен медленно, глядя Рей в глаза. — Ты прав, мы решили объединить наши передачи и посмотреть, что из этого получится. Как правильно подметил слушатель, до конца часа вашему вниманию будет представлен новаторский музыкальный спектакль. Квир-театр записал для нас звуковые эффекты. А мы в прямом эфире накладываем эффекты на всем известные композиции классиков, за которыми стоят истории любви. В конце передачи мы расскажем об этом проекте подробнее. Как всегда, каждый слушатель сможет поучаствовать в проекте финансово, если передача понравилась. Если… — Бен сделал паузу, отвёл руки Рей от ее лица и мягко поцеловал в губы, — если мы соберём две тысячи фунтов, то радио Резонанс продолжит проект.
Рей нервно хихикнула. А Бен подмигнул ей и возвестил:
— А у нас следующий звонок!
— Добрый вечер! — грубый голос дозвонившегося ломался так, что сложно было понять, говорит парень-подросток или женщина на гормонах. — Я хренею, если не сказать хуже, от вашей жалкой мистификации. Из Мистера Бена Соло такой квир, как из меня девственница-монашка. А Рей только прикидывается нашей, а сама течёт на спермобаки! Обманщица! Притворщица! Я молчал пока ты достойных людей на свою радейку звала, но этот самец со своим классическим нытьём просто за гранью!..
Говоривший уже практически визжал, ругаясь как сапожник, когда бледная как мел Рей подскочила и дрожащими пальцами обрубила звонок. Она упала на стул и беззвучно разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Бен щёлкнул переключателем на пульте: стараниями одного гениального технаря-умельца чередование эфирного вещания и трансляция музыки на их радио можно было сделать автоматическим. Он поднялся, погладил Рей по голове. Сел рядом с ней, положил руку на колено в успокаивающем жесте и заговорил, зная, что «Лунная соната» в приёмниках слушателей затихнет и вся их сегодняшняя аудитория услышит то, что он намеревался сказать:
— Прежде всего, хочу попросить прощения у наших слушателей, что им пришлось выслушать такую отвратительную сцену. Наше радио штрафуют за брань в эфире, и если вы хотите продолжать слушать нас, прошу воздержаться от высказываний, — он глубоко вздохнул и сжал коленку Рей. — Теперь по сути обвинений…
Бен усмехнулся:
— Я всем квирам квир, ведь до тридцати лет я был девственником.
Бен сделал многозначительную паузу, а Рей охнула и медленно отняла руки. Вытянувшееся в крайнем удивлении лицо, покрасневшие щеки в блестящих дорожках слез, глаза что плошки… Бен грустно усмехнулся: его каминг-аут стоил этого зрелища. Глядя Рей в глаза, он продолжил:
— Как правильно отметила Рей в начале эфира, я заменял секс музыкой. И уже не надеялся встретить того, кто разбудит во мне страсть. Но, как я уже говорил, год назад я встретил такого человека. Долго ходил вокруг да около, вёл себя так, что Бетховен бы мне лично в ухо засветил за мудачество. Но я действовал подобным образом, потому что боялся собственных чувств. Боялся зависимости, и привязанности, что росли с каждым днём. Я надеялся, что это помешательство, что оно пройдёт, что музыка, моя верная подруга, излечит меня. Но искать лекарство от любви то же самое, что пытаться вылечить гомосексуальную ориентацию. Это невозможно, травматично, жестоко, опасно.
Рей тяжело задышала, сухо сглотнула, глядя на него во все глаза.
— Но я не сказал, что сегодня я наконец сделал первый шаг. Все было неправильно, совсем не романтично и грубо, о чем я страшно жалею, — Бен убрал руку с колена Рей, но не отвёл взгляд. — И мне остаётся лишь надеяться, что мои чувства хоть немного взаимны, и что я буду прощён.
Рей улыбнулась радостно. А Бен взял ее руку и прижался губами к самому центру ладони. Осторожно, чтобы не чмокнуть громко в микрофон.
— Гм, — Рей кашлянула. Она пялилась то на лицо Бена, то на его торчащий из ширинки и по-прежнему готовый член. Наконец собралась с мыслями, проговорила:
— Как думаете, квир-братья и квир-сестры, простит мистера Соло его краш?
И сама провела пальцами по его члену, ощупывая, оглаживая.
— Пора бы и мне совершить каминг-аут, — вздохнула. — Дело в том, что я не могу однозначно сказать о себе, квир я или нет. В детстве меня здорово напугал насильник. Я вырвалась и убежала, но с тех пор не слишком доверяла мужчинам, особенно наедине. И в Лондоне я познакомилась с классной квир-парой, когда искала себе жилье. Я тогда думала, что мой диплом театрального критика хоть кому-нибудь нужен. Но докатилась до второго помощника гримера в захудалом театре. Нет, я не скажу где!