– Я знаю, кто оборотень и откуда он взялся! Поможешь мне – и я выведу его на чистую воду. Все узнают, кто на самом деле Злой Рыцарь, а ты будешь чист, как сама Анисофт!
Рыцарь так и глядел на стрелка – пристально, холодно и молча.
– Акей, акей, – замахал руками Край. – Можешь ничего ей не говорить, просто устрой нам разговор – а дальше я сам.
– У меня к вам встречное предложение, – произнес Энди. – Вы сообщаете мне, какие у вас есть основания считать, что в Цитадели действует оборотень. Вы сообщаете мне имя своего подозреваемого. И, наконец, вы говорите мне правду о происхождении того куска материи, который в данный момент держите в руках. Со своей стороны обещаю вас выслушать и решить, стоит ли ваша информация того, чтобы отвлекать Мари от подготовки к празднику.
– Ну уж нет! – воскликнул Край. – Пускай Аккорд сама решает!
– Край, поймите меня. Вы знаете, я небольшой поклонник махинистики. Но мне нужно защитить свое имя, и я заинтересован во всем, что могло бы мне помочь. Потому я не отказываюсь сразу, а предлагаю вам компромиссный вариант.
Край пристально поглядел на рыцаря, потом отвернулся.
– Не-а.
– Подумайте. Во-первых, я давно знаком с Мари и могу предсказать ее реакцию. А во-вторых, обсуждение ваших мыслей в кругу умных людей позволит вам не наломать дров в дальнейшем.
Край промолчал, и молчал довольно долго. Меллер все это время глядел в боковое окно, наблюдая за тем, как серые тени с белесыми глазами тянутся вслед за поездом, словно волны за кораблем. Эмеральд покрывал лезвие оккамы защитным спреем из баллончика: черная кровь очень коррозионна, и без защиты поверхность меча быстро станет похожа на лунный пейзаж с кратерами. В кабине запахло лимоном – Эмеральд предпочитал состав с отдушкой. Несъедобный тем временем принимал звонки, и бортовой транзистор вещал о нападении на техношамана, и о том, что Злой Рыцарь помогает Корпорации и мстит выживалам. «Ну и зачем, по-твоему, паладину по прозвищу `Мистер Логос’ делать это?» – спросил позвонившего Несъ. – «Ведь на личном кладбище мистера Хаммера нет еще ни одного надгробия.» В ответ ноунейм принялся плести сложнейшую теорию заговора, вовлекающую не только Роя Меллера, но уже и Бейби Края и Эмеральда Вая. У Меллера от этого бреда уши в трубочку сворачивались. И все это время он чувствовал, что Край напряженно думает – соглашаться на предложение рыцаря или нет. Очкарик успел выкурить две сигареты, прежде чем проговорил:
– Твоя взяла, Хаммер. Я назову имя.
– Прошу вас, – кивнул рыцарь.
– Онио. Роберта Онио.
Рой вспомнил ее. Рослая, хамоватая, мускулистая, темноволосая, смуглая и в чем-то даже симпатичная. Как и Энди, она – рыцарь, хотя по характеру они различаются самым разительным образом. Из оружия она предпочитает арберес – тяжелый пневмосворд, самое эффективное и самое грязное оружие из всех, доступных паладину. А еще она вечно чем-то раздражена и вечно всем недовольна. Рой ее почти не знал, но ему всегда казалось, что граждане ее недолюбливают. Он никогда не вникал, за что.
– Онио, – повторил рыцарь. – Понятно. И на каких основаниях вы ее подозреваете?
Край снова задумался, глаза его забегали.
– Почему бы вам не рассказать? – спросил Энди. – Если вы опасаетесь, что, получив эту информацию, я тут же воспользуюсь ею в личных интересах, спешу вас успокоить: у меня нет ни причин, ни желания так с вами поступать.
– Поклянись, что никому не расскажешь.
– Даю слово.
Край хмыкнул и посмотрел в окно.
– С чего я взял, что это именно она? – произнес он чуть погодя. – Да есть одна история.
– В общем, позавчера ночью мега-молл мы лутали… обеспечивали снабжение, – поправился он, заметив красноречивый рыцарский взгляд. – Я, Эми, Берти Онио, ну и Ромиро, стрелок один, постоянно с Берти зависает… спит он с ней, что ли? Ладно, неважно. Ну и грузчики – десять ребяток из Урбаники. Новый молл – желтый такой, на восточном выезде из города. На кольцо похож. Знаете?
– Еще не доводилось, – ответил Энди.
– Акей. Приехали мы в молл этот, постреляли слегонца – нелюди там мало, три с половиной трупака. Повырубали их, значит, грузчиков позвали: «Все чисто, парни. Таскайте!» Они таскают, мы присматриваем, в темные места с фонарями лазим, постреливаем… Темно еще было, полчетвертого утра, до чернолуния – часов двенадцать. В общем, все как обычно и даже лучше. Но и двадцати минут не прошло...