– Позвольте уточнить, – вмешался рыцарь. – Из вашего рассказа остается неясным, видел ли так называемого «лича» кто-нибудь кроме вас и мисс Онио... которая, к слову, сей факт отрицала...
Энди поглядел на Эмеральда.
– Я не заходил, – ответил тот.
– А мистер Ромиро?
– Он бы не рискнул, – покачал головой мечник. – Ваши «Логические рекомендации для выходящих в Злой Город» – одна из любимых его книг.
– Получается, что только я и Онио, – пожал плечами Край.
– Интересно, интересно, – проговорил рыцарь, потирая подбородок. – Продолжайте, будьте добры.
– Онио шум подняла, не дала мне посмотреть нормально. Виниллы два баллона извела, чтобы дверь запечатать. Заставила нас краску найти и какую-нибудь дрянь нарисовать. Череп, кости, все дела.
– Довольно странно. А как сама мисс Онио поняла произошедшее?
– Несъ ее знают! Как закрыли все – молчала, как рыба. Ушла куда-то, потом вернулась, потом опять ушла… Я с ней поговорить пытаюсь, а она: «чего ты лезешь ко мне со своей махинистикой?» В общем, ничего не знает и знать не хочет. А тут я еще заметил – прихрамывает. Потом в грузовик ушла и там до самого отъезда так и сидела. Мы решили не трогать. Еще часа полтора повозились... ну, это неважно.
В Цитадель приехали – как обычно, медосмотр. Я ей говорю: «видел, хромаешь – врачу покажись», а она: «у меня уж все прошло» – и ушла, рыцарям-то на медосмотр не обязательно. И она уж не хромала, это правда. Хмм... А в следующий раз я ее только в «Сотне» увидел, назавтра – сегодня, то бишь.
– Так.
– И глянь, как она себя ведет! Зеркальные очки нацепила, в пол-лица, на башке – фарадейка, молчит, ест за троих, накрашена, как шлюха...
– Полегче в выражениях, мистер Край – как-никак, вы говорите о своей коллеге...
– Да какая она мне теперь коллега-то?! И что самое главное – лыбится, как полая, хотя предыдущие дни сама не своя ходила. Какой вывод делаем?
Край развел руками, словно ответ был очевиден.
Энди задумался.
– Итак, вы заключаете, что Роберта Онио заражена БЧЛ, – произнес он чуть погодя. – Но как это соотносится с тем, что она пришла в «Сотню» и вместе с остальными обсуждала последние известия? Обычно едоки ведут себя несколько иначе.
– А это легко объясняется! Лич ей управляет!
– Мистер Край, прошу вас. Ее поведению в молле есть более разумное объяснение – чувство раскаяния...
– Да я тебе точно говорю! Она – как перчатка, в которую лич просунул руку! – Край пошевелил пальцами, будто управляя движениями марионетки. – А знаешь, что еще? Она меня просила, чтоб я никому не докладывал, особенно Арескетту. Почему, как ты думаешь? «Никто в Корпорации не должен знать о случившемся... кроме разве что Аккорд!» – вот что она мне сказала! Вот я с Аккорд и встречусь, и про все ей расскажу. Так надо, Хаммер! Так надо всему городу!
Энди промолчал, в задумчивости потирая подбородок – но резкий голос того, кто в этот миг позвонил на радио, даже рыцаря отвлек от разговора.
///ВО ИМЯ АТРАДЫ НАШЕЙ АНИС0ФТ КТО-НИБУДЬ СДЕЛ’ТЕ ЧТО-Н’ТЬ СА ЗЛЫМ ПОЕЗД0М! ЗР ПРЕВРАТИЛ ЕГО В IIРИМАНКУ! МЕРТВЫЕ В ЯРОСТИ А СТРАДАЕТ КАК ВСЕГДА №УНЕЙМ!///
||||
для тех, кто откликнется на призыв
[эфир продолжил глас Несъедобного]
сообщаем:
«Закатный Экспресс»
благополучно движется по ветке 8N в направлении Цитадели. Сейчас он находится в трех километрах от стрелки на «Сайлнс-лэб»
||||
– То есть, полпути позади, – улыбнулся Эмеральд, а Край при слове «Сайлнс-лэб» встал и подошел к переднему окну.
– Кому это вдруг не понравился наш поезд? – произнес он, приглядываясь. Его голос звучал отстраненно – похоже, желание доказать что-то рыцарю вдруг испарилось.
Рой пожал плечами. За окном проплывали пыльные стекла высоток – все как прежде. Но когда Край подошел к двери кабины и открыл ее, Рой сразу все понял.
Оказалось, у вагонов «Закатного Экспресса» превосходная звукоизоляция. Шум, что стоял снаружи, был невыносим. Оглушительно грохотал дизель, а колеса, с которых никто не удосужился счистить ламину, свистели так пронзительно и мерзко, что тот звук, с которым пенопласт движется по стеклу, показался бы музыкой в сравнении с этим скрипом. И все это отражалось от стекол города, стократно усиливаясь и возвращаясь, сливаясь в кошмарнейшую какофонию.