– Иди, – на лице айли появилась мягкая улыбка.
Все-таки есть у меня подозрение насчет этого парня. Рист тоже прикидывалась простой девочкой. Хотя нет, Рист как раз сразу призналась кто она.
Лорин все еще спал. Кот переместился на пол и теперь длинной черной тенью пересекал почти всю комнату.
Я устроилась на лавке у окна. Интересно, что же нам скажет Квэнн. Как преподнесет какой-нибудь сюрприз! Незаметно меня сморил сон.
Вечером деревня оживилась. На площади перед хижинами суетился народ, все что-то кричал, бегали, слышался веселый смех. Чувствовалось, что суета самая что ни на есть предпраздничная.
Вдруг дверь затряслась.
– Вы чего заперлись? – послышался удивленный голос Яра.
– Ой! Сейчас, подожди! – я вскочила с лавки и, найдя уздечку, нацепила ее на Рыска. Кот, вскочивший было, сонно улегся обратно.
Из какого-то укрытия выскочила лисица и бросилась, восторженно тявкая, к вошедшему Яру. Айли потрепал любимицу за ушами, подхватил на руки.
– Ну, как вы тут?
Разбуженный Лорин сел на кровати, потер ладонями помятое со сна лицо, пригладил волосы, посмотрел на Яра прищуренными глазами.
– Ты чего кричишь?
Юноша заулыбался.
– Хватит спать! Весь праздник проспите!
– А что за праздник? Я так и не понял.
– В честь вашего приезда.
– И с чего же такая честь?
– Ну, не каждый же день нас посещает Аанэй Тэйн. Да еще и с братом, – похоже, он издевается. – Да и Квэнн выходит к простым айли не каждый раз.
– Так чего же все-таки Квэнну от нас нужно?
– Какая же ты дотошная! – Яр хитро улыбнулся. – Пусть он сам тебе объяснит. Праздник уже почти начался. Выйдете на улицу и пойдете по тропинке к озеру, на поляне возле него вас ждут.
– А ты разве нас не проводишь? – я подозрительно нахмурилась.
– Я приду позже, – он ткнул мне под нос лисицу. – Только о Травинке позабочусь. Она бедняжка весь день под кроватью просидела.
Мне стало стыдно.
– Хорошо.
Да, действительно, пока мы беседовали с пастухом оленей, деревенька опустела, по тропинке улепетывали последние мальчишки, волокущие охапки травы. Уж не ею ли нас собрались потчевать? Опасения оказались напрасными. Из травы были сделаны мягкие, накрытые шерстяными покрывалами сиденья, расположенные вокруг расстеленных прямо на земле скатертей. Если бы это были столы, я бы сказала, что они ломились от яств. А сейчас? Ладно, скажем, что земля прогибалась под тяжестью всевозможных блюд, мисок тарелок и блюдечек, наполненных самыми разнообразными кушаньями. И среди всего этого великолепия не было ни одного кусочка мяса и рыбы. Все места были заняты, пустовало только место во главе и еще несколько рядом.
Стоило нам подойти, как все головы повернулись в нашу сторону. Здесь собрались, похоже, не только жители всей деревни, но и гости из соседних. На лицах застыли самые противоречивые чувства – от страха до восторга. И чем убеленней сединами были головы и раскидистее рога на них, тем больше в их владельцах было первого чувства.
Лорин склонился к моему уху.
– Гляжу я на них и у меня такое чувство, что их жены очень сильно им изменяют, – тихонько шепнул он.
Не выдержав, я хихикнула. Действительно, рога украшали только мужчин.
Ближайшие к нам представители мужеского племени густо покраснели, женщины заулыбались. Брат забыл, насколько острый у ллиннэх слух.
– Садитесь, – женщина, в которой я узнала Ивину, приглашающее махнула рукой на пустые места. Мы не заставили себя долго уговаривать.
Все тут же оживились, нас забросали вопросами. Интересовались разным: от новостей и сплетен о королевской жизни в Хемеле и в Вилии, до цен на соль. Брат все больше отмалчивался, изредка вставляя какую-нибудь реплику, а мне приходилось отдуваться за двоих. Но вот разговоры неожиданно смолкли, и в наступившей тишине послышалась музыка.
– Пастух оленей, – пронесся почтительный ропот.
На тропинке появился Яр. Юноша отнял флейту от губ, только опустившись на место во главе стола.
– Так ты все-таки Квэнн! – зловеще улыбаясь, сказала я.
– Нет, Аанэй Тэйн, ты ошиблась, – на плечи мне легли тяжелые теплые ладони, заставив вздрогнуть. Лорин оглянулся и поперхнулся воздухом.
Обладатель бархатного голоса отпустил меня, проплыл мимо Яра, величаво неся рога, которым позавидовал бы любой матерый олень, и уселся на свободное место напротив меня.
– Ты ошиблась. Яр вовсе не я. Он мой сын.
– И глава деревни, – добавил кто-то из айли.
Я не отрывая глаз смотрела на одно из божеств Ллинн-Хейма. Квэнн был удивительно красив, и рога на голове не делали его смешным, а добавляли величия. Не зря же его имя переводится с древнего языка как Коронованный.
– Подожди, отец. Сейчас она будет расспрашивать тебя, зачем ты хотел ее видеть, – Яр хитро улыбнулся.
– Расспросы потом, – в каждом звуке этого голоса таилось величие. – А сейчас праздник, – Квэнн заговорщически улыбнулся. – Не пропадать же всему этому великолепию.
Айли тут же заговорили, загомонили, руки протянулись к блюдам, забулькали наливаемые в деревянные чаши напитки.
Моя чаша тоже наполнилась. Я подняла ее и принюхалась. Пахло цветами и еще чем-то, приятным и отвратительным одновременно. Пить сразу расхотелось, но не могла же я обидеть хозяев.
– Выпьем же за наших гостей! – Квэнн поднял чашу.
Айли ответили ему согласным ревом.
Я пригубила напиток. Кажется ничего, вкусно. По горлу прокатился теплый комок и пожаром разгорелся в животе. Брат с блаженной улыбкой дегустировал содержимое своей чаши.
А сумерки все больше вступали в свои права, раскрашивали серыми красками мир, стирали черты с окружающих меня лиц. Или это не сумерки виноваты. В какой-то момент мне показалось, что рука Лорина, потянувшаяся за кувшином, покрыта шерстью и имеет слишком большую кисть с четырьмя пальцами. Взвизгнув изо всех, я сил вцепилась в нее. Обладатель конечности взвыл небратовым голосом и попытался вырваться. Я оглянулась и столкнулась нос к носу с упитанным сарино. Это явно не подружка Яра.
– Сарино! – я ухватила его за отвороты жилетки и заглянула в маленькие глазки. – Ты что тут делаешь?!
– Праздноваю, – от неожиданности он сел.
– Ах, празднуешь! – первое попавшееся из боевых заклинаний всплыло в памяти, и клубком алых нитей засветилось на ладони.
– Синни! Ты что! – Лорин перехватил мою кисть, развеял заклинание. – Ты что взбеленилась?
– Да вот предателя поймала! Помнишь, как кучка этих пьяниц напоила тебя насильно до потери сознания?! Сейчас я с ним то же самое сделаю!
– Синни! Успокойся! – брат пытался отцепить меня от сарино. И тут я заметила, что мерзавец на полянке не один. Среди айли затесалась целая куча этих негодников. И как я их раньше не заметила! Над озером пронесся боевой клич вилийских магов.
Яр ухватил меня сзади за плечи.
– Тише! Тише! – юноша пытался меня успокоить. – Эти сарино тебе ничего плохого не сделали.
– Да? Правда? – я вырвалась из рук брата и Яра, потерла ноющую, кружащуюся голову. Когда это я успела так опьянеть? Да еще и с одной чаши вина. – Что-то мне нехорошо.
– Яр, проводи гостью в деревню, – сказал Квэнн.
Айли послушно поднялся.
– Я тоже, пожалуй, пойду, – Лорин помог мне подняться.
Я с ужасом почувствовала, что ноги меня почти не слушаются, да еще и тошнота к горлу подкатывает. Поскорей бы дойти до дома и хоть куда-нибудь прилечь, может тогда все вокруг не будет так качаться.
Брат вел меня очень аккуратно и не быстро, быстро я идти не могла. Он шептал что-то утешительное.
– Лорин!
– Что? – голос само участие.
– Сворачиваем вон к тем кустикам.
– Зачем?
– Надо!!!
Опершись рукой о ствол дерева, я оттолкнула брата.
– Отойди!
– Синни, я…
– Уйди, сказала!!! – и тут меня все-таки стошнило. Как же плохо! А эти двое стоят за моей спиной и переговариваются.
– Она же выпила совсем немного, – Лорин.
– Действительно странно! – Яр. – От медовой настойки обычно никому плохо не бывает.