Но Кэм вовсе не хотел, чтобы его останавливали. За годы, проведенные с Квинном, он многому научился, в том числе и играть разные роли — и забитого раба, что было ему очень трудно, и уверенного в себе свободного человека. Когда они с Квинном бывали на Севере, Кэм иногда рассказывал в небольших компаниях о том, чем он занимается. Это давалось ему с трудом. Наверное, ему всегда будет трудно говорить об этом. Но он понимал, что это очень важно. Об этом необходимо было рассказывать. Хотя книги типа “Хижины дяди Тома” подогревали антирабовладельческие настроения, все же южане по-прежнему представляли институт рабства милосердным и даже гуманным. Только те, кому удалось стать свободным, могли поведать правду.
Кэм наслаждался поездкой, хотя она и оказалась тяжелой. Зато у него было время подумать. Он наслаждался свободой, свободой тела и мыслей. Будучи рабом, он ненавидел солнце, потому что оно было его врагом, так же, как и холодный ветер, дующий с реки. Но сейчас, надежно защищенный простым, но теплым пальто, Кэм радовался и солнцу и ветру. Он был полон восторга перед ними, перед тем, что может идти, куда захочет и когда захочет. Он чувствовал невыразимую радость оттого, что в подкладке пальто везет документы, которые подарят Дафне ту же радость.
Прибыв в Каир, он вытащил бумаги из тайника и сейчас же пошел в тот дом, который приютил Дафну. Когда он попросил ее прогуляться с ним, она с радостью согласилась.
Она по-прежнему казалась хрупкой, но Кэм мог видеть в ней и силу, которая прибавлялась, кажется, с каждым днем. Улыбка, которая раньше появлялась так редко, теперь давалась ей с большей легкостью. Дафна приветствовала его улыбкой, а когда они добрались до уединенного места в лесу, ее улыбка стала шире. Она остановилась, и Кэм вручил ей бумаги, на которые она посмотрела с недоумением. Выглядели они вполне официально, но она не умела читать.
Когда Кэм объяснил, что это за бумаги, Дафна с недоверием воззрилась на них. Кэм вспомнил собственное смятение, когда капитан Девро протянул ему его документы.
— Они настоящие, — сказал Кэм тихо.
Дафна прижала документы к груди, заглядывая Кэму в глаза, едва веря, что случилось невероятное.
— Но как?
— Мисс Мередит, — сказал Кэм со смешком. — Кэп встретил ее в Цинциннати и выкупил тебя на свободу, — Кэм хотел бы сказать ей правду, что Мередит Ситон была членом Подпольной железной дороги и сама хотела дать Дафне свободу, но капитан убедил его не делать этого. Для мисс Ситон будет безопаснее, если немногие будут знать о ней правду.
— Значит, это правда, — прошептала Дафна, — это правда…
Кэм кивнул, глядя, как она крепко прижимает бумагу к груди, все еще не в силах осознать до конца важность события.
СВОБОДА!
Свобода от постоянного страха, что ее вернут назад; от леденящего душу ужаса перед тюрьмами для рабов и аукционами, где подходят белые люди и требуют, чтобы она открыла рот, чтобы посмотреть на ее зубы, словно покупают лошадь, свобода от того, чтобы не ощущать себя диким животным, когда тебя везут по улицам.
Неудержимые, головокружительные чувства — восторг, благодарность, любовь — пронеслись в ее душе, как грозовые облака, и пришли слезы, смывающие горечь и ужас. Две большие руки обхватили ее талию, и она с восторгом
Ощутила, как отрывается от земли и кружится, кружится… и смеется. Она услышала густой смех, вторивший ей, и они закружились вместе, и звук их смеха, звук свободы эхом отдавался на улице и взлетал в небо.
ГЛАВА 22
Когда “Звезда Огайо” прибыла в Каир, Квинн быстро разыскал Кэма в доме, где жила Дафна. Квинн улыбнулся, видя, что Кэм не отрывает взгляда от бывшей рабыни, куда бы она ни пошла. И улыбка становится шире, когда Дафна встречается с ним взглядом.
Увидев Квинна, Дафна робко подошла к нему, но ее голова не была опущена, как раньше. Она взглянула ему в глаза и протянула руку.
— Спасибо вам, — сказала она просто, — я буду вечно благословлять вас.
Квинн взглянул на Кэма, а тот пожал плечами, глаза его сияли, словно он хотел сказать: “А ты чего ожидал? ”
Квинну хотелось, чтобы благодарность досталась тому, кто ее действительно заслужил — Мередит, но понимал, что сейчас ради безопасности придется скрыть истину.
Произнеся слова благодарности, Дафна ушла, все еще немного благоговея перед капитаном парохода, который помог ей. Квинн взглянул на Кэма.
— Пройдемся?
Кэм кивнул, и они быстро пошли по улице. Глаза негра с любопытством следили за Квинном. С ним произошла перемена, появилась некая легкость, которой не было раньше.
— Хорошо провели время?
— Можно и так сказать, — ответил Квинн с ничего не значащей усмешкой. — Хочешь быть свидетелем на свадьбе?
— Я был бы очень рад, кэп. У вас уже есть какая-нибудь дама на примете?
Уголок рта Квинна вздернулся еще выше.
— Иди к черту, Кэм.
Некоторое время они шли молча.
— Кэм, а ты как? Как Дафна? Лицо Кэма помрачнело.
— У нее и так было много страхов в жизни. Не хочу, чтобы она еще и из-за меня волновалась.
— Я тоже думаю об этом… про Мередит, — тихо сказал Квинн. — Ведь, черт возьми, ты прав, но и по-моему тоже будет правильно.
— Может быть, — медленно произнес Кэм.
— Мередит уверена, что разыскала в Муррее свою сестру. Это в Кентукки, отсюда примерно день верхом. Я поеду к ней. Мы попробуем купить ее сестру, но, если ничего не получится, я обещал помочь ей бежать… если она захочет.
— Когда мы выезжаем? — лицо Кэма было непроницаемым.
— Ты останешься с Дафной.
— Нет, кэп, — ответил Кэм, — вам может понадобиться моя помощь.
Квинн не стал спорить, а просто кивнул головой. Переубедить Кэма не удастся. Квинн понял это по его решительному тону. Да и действительно Кэм может помочь им. Квинн не представлял, чего можно ожидать от единокровной сестры Мередит, и, может быть, присутствие Кэма убедит ее в их добрых намерениях. Думать о том, что детектив мог ошибиться, Квинну не хотелось. Мередит будет в отчаянии. Она так надеялась, так ждала.
— Мы выезжаем завтра на рассвете, — сказал Квинн. — Сегодня днем у меня есть кое-какие дела — передать Софи письма, купить лошадей. Еще зайти в банк — нам могут по надобиться наличные.
Кэм вопросительно поднял бровь.
— Мы не можем появляться под нашим именем. Если Иване согласится продать ее, сделку можно будет оплатить наличными. Слава Богу, что у меня здесь есть десять тысяч и не надо телеграфировать Бретту.
— И вы все снимете? — изумился Кэм. Квинн кивнул.
— Это же целый мешок.
— Конечно, — согласился Квинн. — Но хозяин может дорого запросить, а если нас постигнет неудача, то деньги нам пригодятся, чтобы скрыться.
— Куда? — Кэм знал, что Квинн избегает появляться в Канаде, потому что у него были там какие-то проблемы, но Кэм не знал какие.
— На Запад. В Сан-Франциско. Я давно об этом думаю. Даже если с сестрой Мередит все будет удачно, мы все равно собираемся через несколько месяцев туда уехать. Я не хочу, чтобы она рисковала. Мне бы хотелось, чтобы вы с Дафной тоже поехали с нами.
Кэм был потрясен. Подпольная железная дорога стала частью его жизни. Каждый человек, которому он помогал, будь то мужчина или женщина, каждый раб, которому он помог обрести свободу, помогал и ему самому почувствовать свою нужность, обрести достоинство.
— А “Лаки Леди”…
Квинн обернулся к Кэму, его лицо было мрачным.
— Давно ходят всякие слухи о пароходе. Я чувствую, что здесь, похоже, уже сделали все, что могли.
— Но Дорога…
— Мы можем по-прежнему помогать рабам, которые пробираются на Запад. Обеспечивать работой прибывших, высылать деньги сюда. Я ничего не знаю о животноводстве и сельском хозяйстве, но зато хорошо разбираюсь в азартных играх и развлечениях. Я хочу построить в Сан-Франциско отель. Будущее этой страны на Западе. И ни проклятые охотники за рабами, ни акт о беглых рабах не имеют там силы.