- ну что? Ты отказываешься рисовать?
Мальчик даже не ерзал на стуле. Он просто застыл.
- ах ты гад паршивый, - громким шепотом говорила собеседница, - не понимает он! – Марта перевела взгляд на окно, - ответь мне лучше: зачем? Зачем ты всё это делаешь? Почему именно со мной ты всё это делаешь? Почему ты портишь мне жизнь?
Мальчик молчал.
- где он? Где Пьер?
Снова тишина в ответ.
- всё ты знаешь. Притворишься просто. Можешь уже не притворяться. Нас никто не слышит и не видит. Можешь показать своё истинное лицо, - эти слова вылезали из уст Марты сами по себе, пугая свою хозяйку больше чем её собеседника, - я всё знаю. Ты рисуешь для меня рисунки реальности. Ужасные рисунки реальности. Они вскоре сбываются точь в точь, как ты и предсказал. Кот, сбитым мной у парка, Алекс с переломанной ногой, авария на набережной. Неужели тебе не жалко всех твоих героев? В аварии погибли люди, - Марта помедлила и сжав губы в отвращении выпалила, - это ты! Это ты их всех убил!
Мальчик поднял глаза, в которых читалась ненависть и злость .
- плакать он вздумал. Ты меня не обманешь. Я всё знаю. Я тебя раскусила, - Марта резко схватила лист и сунула его прям мальчику под нос, другой рукой склонила его над листом и сразу же тыкнула ему в руки карандаш.
Мальчик всхлипнул.
- рисуй! Я сказала, - голос девушки заполнил собой всю комнату.
Двери снова приоткрылись и женщина в белом халате уже не просто заглядывала, она вошла и направилась к их столу.
- что здесь происходит? – спросила она, заглядывая Марте в глаза, которая нависла над мальчиком.
- всё в порядке, - ответила та.
Женщина подошла ещё ближе и уже смотрела на Себастьяна.
- не поняла! Почему ты плачешь?
- это такая техника, которая вызывает слёзы, - без стыда ответила Марта.
Женщина присела на корточки у стола и рукой подняла голову Себастьяна за подбородок. По его щекам только что скатились два тоненькие струйки слёз.
- не нравится мне всё это, - женщина укоризненно посмотрела на секретаря психолога.
- он не хочет рисовать. Не хочет отвечать на мои вопросы.
- вы точно от психолога?
- а что? – Марта выпрямилась в спине и сделала непроизвольный шаг назад.
- вы знаете почему он ходит у психологу?
- из-за трагических событий, которые произошли в его жизни, - эти слова вызвали у их хозяйки стыд и жалость.
- правильно. Но ещё он отказывается разговаривать с другими людьми. Он только рисует.
- рисует, - автоматически повторила Марта, осмысливая услышанные слова.
Ей стало ужасно стыдно. Это её выбило из колеи её же уверенности в виновности мальчика.
- вы же взрослая женщина, а он всего лишь маленький мальчик, переживший ужасную трагедию. Как вам не стыдно?
Марту словно огрели кипятком. Она часто заморгала, ринулась было за листом и карандашами, остановилась на пол пути, заметушилась и едва выдавила из себе «извините» и в спешке покинула комнату. В коридоре она ускорила шаг, словно за ней была погоня, и едва накинув на себя пальто, выскочила на улицу. Весенний воздух окатил её своим холодом прямо в лицо, заставив глаза увлажниться. Она ускорила шаг, практически до бега, покинула территорию детского дома, села в машину и придавила педаль газа.
33
Воскресенье. Полдень. Ещё так рано и одновременно так поздно. Пьер не объявился. С ним точно что-то произошло. Но что я могу сделать? Чем я могу ему помочь?
Беспомощность раздражала Марту с каждой минутой всё сильней и сильней. Голова раскалывалась и таблетки уже не помогали. Её тело не выдерживало напряжения и она купила в первом попавшемся по дороге шаурму и съела ее прям там же на месте. Выкинула остатки лаваша и промокшую салфетку в урну. Достала влажную салфетку и стала вытирать руки. Тело получило свою порцию пищи и энергии, немного расслабилось и Марта даже почувствовала некое присутствие радости. В соседнем лотке она купила сигареты и зажигалку. Тело этого не просило, но умеет ли она его слушать?
Словно наркоман, дрожащими руками сразу же достала одну сигарету и закурила, глубоко вдыхая едкий дым, от которого даже немного закашлялась. Но уже третья затяжка пошла не так едко и Марта смогла отпустить напряжение в спине. Так откинувшись на сиденье в своей машине с открытыми окнами, она просидела пару часов, не зная в какую сторону ей двигаться дальше. Курить ей больше не хотелось, ей даже стало стыдно за скуренную сигарету и она, долго не раздумывая, что б не передумать, выкинула пачку в ту же урну, что и остатки шаурмы.