Глаза мои готовы были вывалился из орбит. Вот тебе и полтергейст! Наконец, вентиль остановился и радио прибавило громкость.
Мистер Кроули, что в твоей голове?
О, Мистер Кроули, мёртвых душ стон везде.
Твой образ для нас — это трагик.
И пускай бьёт всех дрожь
Опять одурачил дым магий,
Ведь ты запросто к чёрту вхож.*
Оззи Осборн растягивал ноты восхваляя героя песни, поклонческими мотивами. Я замерла. Судорожно вспоминая весь день, меня преследовало одно чувство, которое я гнала от себя подальше.
«Нужно бежать отсюда».
Но я же глупая. Именно сейчас я поняла, какая же я невнимательная и страшно недалекая. Это не было восполнением моей призрачной удачи. Это были предупреждения! Мне нужно бежать. И от не от какого-то фантома, а конкретного существа. Кроули.
Схватив куртку с вешалки, я помчалась к выходу. Я же, ебать всех в сраку, ведьма, а намеки потусторонних сил не брала в расчет, игнорируя с таким рвением, что Агнесса Псих уже лоб бы расшибла фейспалмом!
Конечно, убежать не успела. Глупая — глупая Майк. Надо было тикать с города ещё тогда, когда обнаружила, что потеряла это злосчастное перо.
Шум тормозов за окном настолько раздался резко, что кровь застыла в жилах. Хлопок двери машины, я вздрагиваю. Мне некуда бежать, невозможно скрыться.
Закрыла глаза и перед моими глазами проносились мгновения, проведенные в последнее время в уютном книжном магазине в Сохо.
***
— Азичка! Ты хоть на верхние полки иногда заглядываешь?! У тебя тут папирусные свитки! Ты серьезно?! — мне было страшно прикасаться к столь хрупким фолиантам.
— О! А я и забыл, куда я их убрал. Благодарю, стоит перенести в сундук. — ангел протянул руки в мою сторону, ожидая, когда передам древность.
— М-да, какого хлама у тебя тут только нет. — упираю руки в бока, разглядывая с высоты стремянки магазин.
— Но я люблю все это, дары, накопленные за всю мою жизнь. Эти книги бесценны. — ангел любовно оглядывается.
— А я? Меня любишь? — игриво подмигиваю, надеясь подтрунить застенчивого книголюба, но его взгляд становится серьезным, а небесные глаза потемнели. Даже мурашки побежали по коже.
— Люблю. Знала, что ангелы чувствуют любовь более чутко, чем любое другое существо?
Отрицательно мотаю головой.
— Ангелы сотканы из любви. Но никто из ангелов не проявлял ее к человеку, потому что далеки от вас, все человеческое нам чуждо. У нас на самом деле нет тел, мы чистый свет, а оболочка лишь вмещает то, что не способен увидеть глаз, — нашу сущность. Поэтому мои чувства нечто большее, чем химический процесс организма, Микаэла. — теплый свет его окружает, я гордо вздергиваю нос.
— Ну, раз так, то жизнь прожита не зря. — широко улыбаюсь. — А теперь, великая небесная сущность, подавай тряпку рабу человеческому. Чистое ты создание, а живёшь, будто в помойке! Удивляюсь, как ещё мхом не оброс?! Как там говорится? — театрально прикладываю палец к губам. — Терпение и труд все перетрут! Поэтому бегом драить полы! И без твоих штучек там! Ручками-ручками, как простые смертные! А то несправедливо, я мою, а он пальцами щелкает! — громко смеюсь, а ангел выпячивает губы, но не удерживается и тоже улыбается.
***
Я стою за магазином — выносила мусор, скопившийся за неделю. В основном, это коробки от печенек и пирожных, суши и прочей еды. Зато я почти не готовлю, Азирафаэль любитель ресторанчиков на разный манер. Но индийская еда тут — шлак полный. Именно поэтому иногда мы устраиваем день Карри, Паратху, Далу из чечевицы и прочие, мне знакомые блюда. Ангел остался в восторге. Достаю из пачки сигарету и закуриваю, выпуская серые клубы дыма в небо, наблюдая за серыми, тяжёлыми тучами, которые впитали в себя влагу, как губка, и готовы излить дождь на головы грешникам.
Мое безмятежное спокойствие прерывает звон стекла, и я вмиг оказываюсь в том месте, откуда раздался неприятный звук.
— Бежим, бежим! — закричал пацан на своего друга.
Но убежать им не удалось, потому что обоих мальчуганов схватила за шиворот, хорошенько встряхнув. Хоть и выгляжу хиленькой, но хватка у меня крепкая, да и удар такой же. Оглядев пространство, заметила одиноко лежащий камень и разбитое стекло магазина. Вот вандалы!
— Ах, вы — гаденыши! Мама в детстве мало порола?! Ну так я буду за нее! — взревела я, не на шутку разозлившись.
Пацаны извивались словно таракашки, но я неумолимо и настырно тащила их в сторону магазина, чтобы выпороть как следует. Пуне научил меня, что мелких засранцев нужно пиздить и пиздить несчадно! Иначе дурь из них не выбить.
Зажав сигарету в зубах, хватаю одного за руку и подвожу к разбитой витрине, второй вырывается, но друга не бросает, а храбро вцепляется в мою руку.
— Отпусти его! — верещит светлый мальчик, повисший на моей руке.
— Ты мне лучше скажи: кто кидал?! — злобно смотрю то на одного, то на другого.
Оба молчат. Ну, раз так.
— Окей, получишь тогда ты. — замахиваюсь, чтобы дать поджопника.
— Микаэла! Что ты делаешь?! — к нам подбегает Азирафаэль, взволнованно оглядываясь по сторонам.
— Наказываю мелких преступников, — пожимаю плечами, но парня не отпускаю, а второй шкет уже даже зубами в мою куртку вцепился.
Выплевываю сигарету, направляя взгляд на ангела, а-ля: «И что ты предлагаешь?».
— Между прочим, они тебе витрину разбили. — хватаю второго за ухо, мальчишка шипит на меня, словно котенок.
— Майк, но насилие — не выход. Отпусти мальчиков. — слушаюсь, потому что Азирафаэль может быть грозным, хотя и выглядит все достаточно комично с его завышенным тоном.
— Ладно! Только без вот этого лица обиженки, ок? — мне же надо как-то защищаться. Отпускаю мальчиков, совсем нехотя. Светловолосый бросил на меня злобный взгляд.
Азирафаэль не даёт парнишкам уйти, а, положив ладони на их спины, повел в магазин, легко улыбаясь и что-то говоря, я заметила, что оба воровато оглянулись на меня несколько раз.
Ну и хер с ними. Пусть сам тогда разбирается. Может, он там им пытку многочасовой лекцией устроит. Надеюсь, что так, потому что я бы за такое их сейчас просто убила.
Осталась ждать на улице, выкуривая уже третью сигарету, учитывая, что не спешила никуда. Закралась мысль, что ангел действительно устроил там мозгополоскание. Все, пора возвращаться. Тушу бычок и направляюсь в сторону входной двери, которая тут же открывается перед моим носом, выпуская на свет божий троих: довольного Азирафаэля и двух виновато понурых головы мальчиков.
— Радужная тетя, простите, мы так больше не будем, — хором произнесли юнцы, отчего мои брови поползли вверх.
Так. Они назвали меня «Радужной тетей»?!
Перевожу удивленный взгляд на улыбающегося кудряша, который коротко кивнул.
— Ну… Эм… Но-но! Увижу — уши оторву! А теперь, бегом домой! — неуверенно, однако злобно проговариваю, косясь на мужчину.
Когда мальчики, взявшись за руки, побежали по дороге, я спокойно подошла к Азирафаэлю, стараясь заглянуть в глаза.
— И ты думаешь, они так быстро исправятся? — приподнимаю одну бровь. Ну, не верю я, что так быстро можно научить уму-разуму.
— В течении недели эти сорванцы будут подметать у магазина, — все также улыбаясь, сказал ангел.
А я не поверила тогда, лишь пожав плечами. Но как и было оговорено, брюнет и блондин целую неделю, каждое утро отрабатывали свое хулиганство.
— Научи меня! Это же обалденно! Что ты с ними сделал! — восторженно заявила опираясь о косяк, переводя взгляд с работающих пацанов на читающего мужчину в кресле.
Азирафаэль нарочито медленно снял очки, хитро сощурившись.
— Милосердие, Микаэла. Будут у тебя дети — научу, — улыбнулся ангел, а мое лицо тут же покраснело.
Я минуту пялилась, как баран на новые ворота, в моем случае — на книголюба, пока до того не дошел смысл слов, и он тоже залился румянцем.