— Это, нет. Прости. Я не подумал о том, что говорю. — Азирафаэль вскочил с места и замахал руками.
— Невозможно, да? — мое внимание было полностью сосредоточено на двух мальчиках, которые весело толкались у входа, а потом и вовсе устроили бои на метелках.
— Прости, породить на свет нифилима равносильно тому, чтобы на Землю ступил антихрист. — ангел берет меня за руку. — Я до сих пор боюсь, что за мои отношения с тобой меня могут развоплотить и больше никогда не дать возможности вступить на Землю. А рождение ребенка будет бесспорным доказательством, чтобы отобрать у меня все, что я люблю. — Азирафаэль прижимает меня к себе, утыкаясь носом в волосы, вдыхая их аромат и целуя в макушку.
— А, чисто теоретически, как оно должно быть? Там ритуал какой-то или типа того? — принимаюсь сильнее, зарываясь носом в ворот пиджака, ощущая щекой неизменную бабочку.
Ангел задумался. Ощутила, как рука скользнула по спине, вызывая приятную дрожь в теле.
— Я должен этого захотеть, не просто подумать, а всем своим существом пожелать этого, — послышался отчаянный и испуганный шепот моего хранителя.
Я лишь поцеловала гладко выбритую щеку. Молчаливая поддержка. Я все понимаю.
Я вспоминаю его уроки мне неинтересного гавота. Просмотры фильмов. Во время ужастиков Азирафаэль очень смешно визжит, как девчонка, и прижимается ко мне, закрываясь подушкой, а на мелодрамах не сдерживает слез, искренне переживая за героев.
Вспоминаю совместную готовку блинов, которые мы ели настолько часто, что от их вида становилось плохо. Вспоминала мягкие прикосновения и джентльменские замашки, ровную спину, цвета грозового неба глаза.
***
Вспоминала все это счастливое время до тех пор, пока сильный кулак не прилетел мне в солнечное сплетение, заставив согнуться и упасть на колени, безуспешно хватая воздух ртом.
— Ах ты сука, — выплевывает ругательство рыжий черт, смотря на меня сверху вниз, сквозь призму темных круглых очков.
Кроули хватает меня за ворот футболки, поднимая над землёй, когда мои лёгкие ещё не возобновили нормальную работу.
— Какая же ты тварь! — сильные руки пригвождают меня к стеллажу, несколько книг посыпались на пол.
Голос вернулся, но довольно хриплый, еле слышный.
— Дай мне объяснить, — шепчу, потому что громче сказать не могу.
— Объяснить?! — кажется, он слетел с катушек, потому что лицо демона искажает ехидная усмешка.
Мужчина разжимает пальцы, и я падаю на пол, больно ударившись поясницей о стеллаж, ещё несколько книг посыпалось вниз.
— Давай-ка лучше я объясню. Я нашел это у себя дома под тумбой. — Кроули вытаскивает из кармана ту злосчастную ручку, которую я и смастерила. Красивая, с золотой гравировкой, точная копия оригинала. — А потом вспоминаю, что именно такую ручку видел у Хастура. Ты, наверное, сейчас мало что понимаешь, да, лицемерная тварь? Так я расскажу. В день, когда Селесты не стало, Хастур пробрался в магазин Азирафаэля, выманив меня из дома. Но он бы не смог, понимаешь? Не смог бы попасть в магазин просто так. Для этого нужна личная вещь Азирафаэля, отданная ангелом добровольно. Если бы в тот день я не оставил ее одну! Ее бы не забрали и всего того, что произошло, не случилось бы! Понимаешь, блять?! — получаю хорошую пощечину, губа лопнула, выступила кровь, которую я быстро слизала, чтобы та не капнула, я понимала, что у меня сейчас нет права что-то говорить, нет адвоката, алиби — лишь отговорки. — Вот он оригинал, Майк. — Кроули достает вторую ручку. — Хастур отдал мне ее после всего, за ненадобностью. И когда я нашел эту чёртову подделку у себя дома, задумался. А какого хрена ангел бы вообще отдал свою вещь демону добровольно? Да никогда! И какого черта, он ушел в тот вечер в ресторанчик в долбаных двенадцать ночи! — ещё одна пощёчина. Демон хватает меня за ворот притягивая к своему лицу, нос к носу, всматриваясь в мои глаза. — Это все ты, сука. Никто не был у меня дома, кроме вас, и эта сраная подделка дала мне ответ на вопрос, что же тогда случилось. Ведь ты так хвасталась своими навыками! Продалась демонам. Ты виновата. И ты заплатишь за все, что сделала! — Кроули замахнулся и его рука зажглась, как факел, мне осталось только покрепче сжать челюсти.
— Кроули! Что ты творишь?! — Азирафаэль появился неожиданно, вовремя остановив моего палача.
Ангел схватил рыжего демона под локти, оттаскивая разъяренного мужчину от меня подальше. Сил не было, я обречена.
— Отпусти меня, ангел! Эта ведьма причастна! Причастна! — орал, срываясь на шипящие, демон, а руки его полыхали.
— Кроули, успокойся! Успокойся. — светловолосый крепко держал друга, заглядывая в лицо. Очки слетели с носа, и в змеиных глазах можно было увидеть такую гремучую смесь боли, ужаса и гнева, что мороз пробегал по всему позвоночнику, больно впиваясь в кости, кожу и мышцы.
— Азирафаэль! Ты пригрел у себя на груди змею! Вот мои доказательства! — Кроули бросает обе ручки на пол в ноги другу так, словно они горячие, подобно лаве.
Никогда в своей жизни не забуду то, с какой мучительной медлительностью менялось выражение лица моего хранителя. Азирафаэль поднял ручки с пола и внимательно посмотрел, одну приблизил особенно близко к глазам, узнавая свою вещь.
— А теперь подумай, друг, и вспомни, что я рассказывал. Как демоны вообще могли пробраться в твой магазин? — замогильным шепотом произнес демон, сверля меня презрительным взглядом змеиных глаз.
Ангел сжал кулаки, осознавая все. И тут мне стало страшно. Всегда нежный и ласковый, мой ангел хранитель превратился в праведника Божьего, и ярость, которую он излучал, можно почувствовать кончиками пальцев. Светловолосый мужчина смерил меня уничтожающим взглядом, полным ярости и гнева, боли и осознания.
— Уходи, Микаэла, и забудь дорогу сюда. Ради Бога, твоя душа и так попадет в Ад, — гневно и ровно проговорил ангел, словно приговор справедливого судьи, выровняв спину, а в глазах зажёгся голубой свет, словно из глубины души. Ещё немного и он испепелит меня, не оставив и праха.
— Нет, нет, нет! Я ее прикончу, Азирафаэль! Она поплатится за то, что сделала, — рванул вперёд Кроули, но ангел вытянул руку, преграждая проход рыжему.
— Она всего лишь жалкий человек, Кроули, оставь, — слова любимого мужчины больно резанули по моему сердцу.
Я встала на ноги, пошатываясь, не обращая внимания на боль в губе, которая стянула кожу запекшейся кровью. Никогда в жизни никто не заставит меня молить о пощаде. Но у меня есть оправдание.
— У меня не было выбора, — шепнула тихо, уже разворачиваясь, — или это, или я была бы уже мертва.
Звон колокольчика, который я теперь услышала в последний раз. Шум в ушах усилился, наполняя сознание чужими мыслями прохожих, бегущих от дождя, мечтающих о теплом пледе и чашке горячего какао. Но мне все равно. И на холод, и на дождь. На все на свете, ибо я потеряла и плед, и какао, и все счастье в этом гребаном мире уродства.
Комментарий к Глава 8: И плед, и какао, и все счастье в этом мире
Грета24: Черт… *пытается склеить свое разбитое сердечко*…
*Mr. Crowley – Оззи Осборн
Эй, а вот и пачка стеклотары подъехала:) Как вам жестокий образ Кроули и холодный Азирафаэль?
========== Глава 9: Пора отдавать долги ==========
Наши чувства, я имею в виду — человеческие, которые все так упорно называют любовью и «бабочками в животе», ничто иное, как ряд химических процессов, влияющих на мозговую деятельность, отупляя нас, делая уязвимыми. Также очень сильно действуют на нервную систему, восприятие мира, притупляя принципы на корню. А названия этим злобным веществам:
1.) Окситоцин и вазопрессин —
гормоны нежности и привязанности. Они начинают вырабатываться у счастливых влюбленных, когда их отношения переходят в фазу взаимной любви и уверенности друг в друге. Как ни странно, они сокращают выработку гормонов первой фазы отношений. В результате пылкая страсть угасает по мере того, как растет нежная привязанность.