— Dan**, — ответил голос, принадлежавший кому-то довольно молодому.
Сверху полилась ледяная вода, приводя в чувства, заставив фыркать и кашлять. Вмиг стало нестерпимо холодно, что тело затряслось мелкой дрожью, а дыхание сопровождалось паром.
— Очнулась, Майк? — передо мной на корточки присел очень хороший знакомый. А я-то думала, что облапошила его. Недооценила этого мафиози.
— Namaste***, Рагху. Какими судьбами в Лондоне? — ехидничаю — единственный способ защититься, но старому знакомому этот жест не понравился.
Еле встав на ноги, потому что огромный живот, который свисал над пряжкой ремня мешал двигаться, Рагху кивнул мужику, который, видимо, стоял за моей спиной. Удар по лицу ладонью полностью привел меня в чувства, хотя на секунду я потеряла способность слышать, ибо звон оказался сильным. Кажется, щека изнутри треснула — отчётливый металлический привкус заполнил рот.
— Будь осторожнее, когда разговариваешь со мной, тварь, — пригрозил член мафиози, оглядев мою персону с ног до головы.
«Куда уж осторожнее».
— Склоняюсь перед великим Рагху. Только проблемка, крепко ты меня связал, так что на колени не встану. — выплевываю скопившуюся во рту кровь прямо на ноги своего мучителя.
В ответ получила новую пощечину, голова заболела опять, создавая невероятный шум, который смог заглушить мысли, так отчётливо слышимые мной в головах своих старых знакомых.
— Хотя бы скажи: кто меня сдал, где я нахожусь? — мученически хриплю, сдувая пряди волос, упавших на лицо.
Жирная голова вдавливается в плечи, образуя вокруг несколько жировых складок и третий подбородок снизу, Рагху улыбнулся.
— Ананд, подойди, поздоровайся с начальством, — весело озвучивает член мафиози, подзывая знакомого мне юнца, который скромно встал рядом с новым работодателем.
Толстяк по-собственнически приобнял парня за плечи, подводя ближе ко мне. Теперь я узнала этого предателя. Хотя сама виновата, так грубо прогнала его за жалкую ошибку. Но ведь именно он сломал станок, и я не смогла сделать документы Рагху, а теперь выставляют меня козлом отпущения. И этот мальчик смотрит на меня жалостливым взглядом.
А вот это уже интереснее. Надеешься, что я не сдам тебя? Этот жирдяй даже не знает, что ты причастен?
— Ананд. — ухмыляюсь, смотря насмешливо в темно карие глаза. — Ты всегда лажал и сейчас лажаешь, да?
Заметила, как затрясся мальчик. Знаю, что за всем этим дебилизмом он защищает свою семью, сдав меня. Ну, я, конечно, и трепло. В те времена легко рассказывала о прекрасной Англии, как мечтала тут побывать, что любимая сестрёнка поселилась в этой стране. Ох, дура, Майк.
Рагху толкнул парня к выходу, что тот почти споткнулся, но устоял на ногах, скромно и боязливо скукожившись, воровато оглядываясь на меня, стараясь не смотреть в мои глаза.
Я могла его выдать, могла сейчас сказать всю правду, но это не будет моим билетом на свободу. Нет, я ещё воспользуюсь своим шансом, а пока, прекрасно понимаю, что мы не чай пить будем. Поднимаю тяжёлый взгляд на зачинщика, грустно улыбнувшись.
— И что великий Рагху от меня хочет? — продолжаю поддерживать зрительный контакт, гипнотизируя своего палача.
Вопрос был задан скорее риторический — как скучно, однако, читать чужие мысли. Никаких сюрпризов тебе. Вот с Азирафаэлем и Кроули было интереснее, они могли думать о чем угодно, а я даже не знала какую тему эти двое могут поднять в следующую минуту беседы.
В носу неприятно щекотало, наровясь выдавить из меня слезинку. Нет, я не заплачу.
Рагху кровожадно улыбнулся, взял мое лицо своими сальными пальцами, крепко сжимая щеки, вдавливая их внутренние стенки к зубам.
— Майк, я не прощаю предательства. — мужик плюнул в мое лицо, отвернулся, кивнув здоровяку, который похлопал плоской битой по своей ладони, я инстинктивно сжала челюсти, готовая к расправе.
***
Часы пыток или все же минуты? А может, дни? Сколько меня уже лупасят? По всему телу расползлись желто-фиолетовые синяки, создавая впечатление, что я небо, переходящее в созвездия. Могло бы быть даже красивым, если бы не адская ломящая боль.
Удар.
Кожа лопается, и где-то под мясом треснула кость, из раны брызнула кровь, а скула в миг вспухла и покраснела. Шея уже не способна удерживать голову прямо. Губы превратились в два пельменя, шевелить ими бесполезно, так что я давно оставила попытки заговорить. Мужик с короткой стрижкой на солдатский манер отбрасывает, наконец, деревяшку обрызганную моими слюнями, потом и кровью. Значит, надоело. Крепкий мужчина, загорелая кожа, мышцы перекатываются под футболкой, точно на размер меньше, который необходим. Удар сильный. Харкаю кровью, выплевываю зуб с нижней челюсти, вяло провожу языком по образовавшейся ямке, ощущая острую боль. Уебок.
Громила обходит меня по часовой стрелке, и я ощущаю, как он жёстко хватает мою руку. Нет!
Знаете, во многих странах раньше отрубали конечности в наказание за преступление, но благо мы живём в двадцать первом веке и сейчас законы стали более гуманны. Вот только не для таких отморозков. А меня можно приписать к ворам. Деньги прикарманила, а заказ не сделала, следовательно — взяла чужое. А индийские мафиози достаточно религиозны и по-своему справедливы.
Чувствую холодный металл, прикоснувшийся к моей коже. Закусываю щеку изнутри, в ожидании.
Шелк.
Я визжу подобно свинье, как только услышала хруст кости, чувствую теплую жидкость, стекающую по руке, и жгучую агонию проходящую по безымянному пальцу и поднимающуюся по руке вверх. Мне остаётся лишь дёргаться в конвульсиях, отчего давление лишь повышается и кровь хлестает с новой силой. Глаза закатываются, а пальцы ног поджимаются. Мамочка, как же больно.
Щелк.
Щипцы, как масло, разрезают плоть второго пальца и с глухим стуком кусок моего тела падает на пол. Я визжу, срывая голос, переходящий в хрипение.
Спасите меня, хоть кто-нибудь. Я умоляю прекратить, плачу навзрыд, так как вынести такие мучения невозможно.
Щелк.
У меня нет сил верещать, голос полностью пропал, поэтому хриплю, создавая впечатления дряблого старика. Даже не старухи. Мотаю головой, пытаюсь вырвать руки, зажимаю оставшиеся пальцы на руках. Азирафаэль, ангел мой, где же ты, когда так нужен?! Я буду молить о прощении, спаси меня, прошу, вытащи из этого ада!
Щелк.
Этот изверг отчекрыжил мне четыре пальца. Средний и мизинец на правой руке. Указательный и безымянный правой руки. Ровно по сто тысяч рупий за каждый палец, они даже дорого их оценили.
Мучитель берет в руки кастет, нацепляет на пальцы, пару минут любуется им и как тот смотрится на его руке. Ой, прекращай, шкаф переросток, красавец, никто спорить не будет с тобой, выруби, наконец, меня уже. Да даже в таком состоянии, нахожу возможность подслушать чужие мысли. Хотя собственные плывут, оставляя на спасительные секунды сознание.
Солдатик размахивается и с силой бьёт меня в живот, и эта боль создаёт ощущение сломленности, выдыхаю последний воздух в лёгких, выпучив глаза, для него смешно крякнув и застонав. Тошнит, сильно тошнит. Выблевываю желчь прямо на свои ноги, спазмы скручивают внутренности, рефлекторно поджимаю ноги. Когда же эта пытка закончится? Снова удар, кровь собралась в моем горле, что-то хрустнуло в моем и так хрупком теле. Сгустки стекают по подбородку, а слезы бегут по щекам от несдерживаемых страданий.
Говорить нет сил, умоляю остановиться взглядом. Прошу, смилуйся.
Этот урод лишь получает удовольствие. Бесполезно что-то просить, поэтому из последних сил просто улыбаюсь, разозлив безмозглый шкаф так, что не рассчитав свои силы, он вновь бьёт в мой живот.
Перед тем, как блаженная тишина накрыла меня, болезненный шок заставил отключить все нервы и мозг, я подумала: «Как хорошо, что не беременна, иначе это был бы пиздец».