И, как говорится, тут я иду со скрипкой из музыкальной школы. Нет, не подумайте, на скрипке совершенно играть не умею, по мне так, вообще, жутко раздражающий инструмент, уж лучше фортепьяно. Проще говоря, чувствую себя лишней в этой сходке сверхъестественных созданий. Однако, совсем ещё не предполагала, что на самом деле являюсь эпицентром бури.
Азирафаэль делает ко мне шаг, а я один назад. Вот, что ему нужно? Ещё раз тыкнуть носом в мою беспомощность, грешность? Так вон, Кроули всем своим видом показывает, как он ко мне относится. Нет, нахер, пойду-ка я в Ад, туда, куда меня и послали, собственно говоря.
— Микаэла, — шепчет херувим, протянув мне руку.
Не верю, так просто не прощают.
— Зачем ты пришел? Ведь я — жалкий человек. Беспомощное и безвольное создание! Что тебе теперь от меня нужно? За мной, как видишь, уже пришли. Сам сказал, что я уже Аду принадлежу. Ну, так вот, там мне самое место. — из глаз брызнули слезы, а руки сжались в кулаки, до боли ногтями впиваясь в кожу.
Не сдержалась. Слишком долго корила, слишком часто задыхалась, понимая все. По сравнению с небесным существом, я — ничто.
— Прости, Микаэла. — ангел делает ещё один шаг ко мне, но в этот раз ноги держат некрепко мое истощение тело, я продолжаю стоять на месте, со страхом осознавая свою слабость. — Я много размышлял. С самого начала знал, кто ты, знал твой путь и взгляд на мир. Тем не менее, возжелал невозможного. Совсем забыл про ваше право на выбор. Вместо тебя мог бы оказаться любой, я имею ввиду, демону именно ты не нужна была, просто оказалась самой лёгкой добычей. — в этот момент Азирафаэль серьезно посмотрел на Хастура. — Может быть, с тобой я и правда становлюсь грешнее, но так просто в их лапы тебя не отдам. Прости, Кроули, не думай на себя. — ангел посмотрел на своего друга, тот лишь хмыкнул, продолжая разглядывать свои пальцы. — По крайней мере, не сейчас, точно не сейчас и не Герцогу Хастуру. Я готов бороться до конца.
Какая же пламенная и бессмысленная речь. Столько бесполезных слов. К чему все это? Кем он пытается выставить меня и себя? Одновременно я была невероятно счастлива все это слышать, но и в тоже время сомневалась: правда ли он понял меня? Понял ли человека?
— Эй, а ты чего тут делаешь тогда? За компанию? Ты больше всех меня ненавидишь. — поворачиваюсь к рыжему демону, и тот отрывается, наконец, от своих ногтей.
Черные линзы очков блеснули в свете больничных ламп.
— И правда. — Кроули ровно встал на ноги и, пройдя через всю комнату, остановился передо мной, нос к носу. — Сейчас на той койке умирает девушка, которая заслужила все то, что с ней произошло. Ей никогда не стать святой, милой и добродушной. А ещё она была той, кто поспособствовал смерти одной души. Я никогда этого не прощу, — демон загадочно улыбнулся, — однако, ты сделала то, на что не способно ни одно существо в целой вселенной. А это стоит того, чтобы оставить тебя в живых. Хотя это не значит, что ты мне нравишься. — Кроули замолчал и щёлкнул меня по носу.
— Ты не договорил. Что я сделала? — потираю свой нос, уперевшись взглядом в уже удаляющуюся фигуру рыжего черта.
— Договорил. — как ни в чем не бывало, Кроули вновь уселся на металлический стол, закинув одну ногу на другую.
— Меня сейчас стошнит. — Хастур брезгливо сморщил свой нос, оглядывая всех нас. — Женщина умирает, мы с ней заключили договор, она будет принадлежать Аду, все честно. А весь этот спектакль мне вообще до лампочки.
Я потерялась во всем этом. Хастур же прав. В принципе, все действительно честно. Не важно, что бы я хотела — я почти мертва. И вот-вот отправлюсь в Ад.
— Минуточку. — ангел откуда-то достал папку в красном переплете и нацепил на нос круглые очки, прочистив горло приложил палец к строчке где-то посередине текста. — По правилам, душа в любом случае должна будет пройти через суд. И только тогда определяется, куда она попадет. А ещё, я готов выступить адвокатом.
Что?!
— Ну, ещё имеется свидетель в виде меня. — Кроули помахал рукой со своего места.
Что-о-о?!
Азирафаэль посмотрел на циферблат на своих часах, мягко улыбнувшись чему-то, словно решение в его голове давно уже принято, и всё идёт по плану. Ангел поправил свои очки и вновь посмотрел в свою красную папку.
— Подозреваемая должна лишь согласиться быть спасенной. Герцог Хастур, как прокурор, имеет полное право выдвинуть свое условие, однако, от своего отступать я не намерен, конечно, только с согласия обвиняемой. — ангел переводит на меня свой взгляд, сняв свои смешные маленькие очки. — Дорогая, я должен был тебя выслушать. Ты поступила, как и полагалось. Человечно. Возвращайся обратно, прошу.
До меня дошел смысл всех сказанных слов, только после последних предложений. Он не считает меня беспомощным червем. И Кроули не считает. Правда, я человек. Человек, который боролся за собственное существование. И я имею полное право, быть спасенной! И он ждёт лишь меня и мое решение.
По щекам с новой силой побежали слезы, повышая уровень влажности на несколько отметок. Я так истосковалась по нему. Каждый мой сон сопровождался теплым сиянием.
— Азичка! — шмыгаю носом и бросаюсь на шею к возлюбленному хранителю, утыкаясь в белоснежный ворот, вдыхая такой родной сладкий аромат. Волосы вновь спутались, но мне настолько плевать, пускай хоть лысой останусь, но не высвобожу своего ангела из объятий.
Азирафаэль тихонечко гладил меня по голове, шепча что-то, прижимая к себе, как маленького потерявшегося ребенка.
— И что же нам делать? Я же мертва, — обращаю внимание я на застывший медицинский персонал и окровавленную девушку, словно это не я на холодном металлическом столе.
— Сейчас, технически, да, но у нас ещё есть четыре минуты и двадцать секунд прежде, чем твой мозг начнет умирать. Тебя можно будет спасти, но не могу быть уверен, что ты останешься прежней, — огласил книголюб, вновь достав карманные часы.
— И какого лешего мы ждём? — нервно дёрнув рукав светлого пиджака, нахмурилась.
— Не Лешего, дурная, — как-то сконфуженно ответил Кроули, слезая со своего места.
Мне показалось, что в комнате похолодало. Зябко поежившись, оглядела присутствующих. Хастур забился куда-то к стене, нервно озаряясь по сторонам. Кроули напряг все мышцы, и я могла заметить, что между губами, то и дело проскальзывал раздвоенный язык. Азирафаэль крепче прижал меня к себе, неосознанно больно сжав мое предплечье. Весь персонал медицинского учреждения так и остался стоять на месте.
В холодном помещении появился главный гость. Тот, кого многие боятся, кому некоторые поклоняются, а кто-то и вовсе приносят себя в жертву.
Он… Или она… буду считать — он, ну, не выглядит это существо на женский пол, наверное. А! Хрен поймёшь этих трансгендеров. Будет «он», ясно? Так вот, он выглядел именно так, как его описывают во многих книгах, комиксах, фильмах, сериалах и прочем. Чёрный рваный балахон с большим капюшоном, скрывающий чьё-то лицо, но могу уже проспойлерить — никакого лица там нет, голый череп, без намека на мышцы и кожу. Существо, обуявшее всех в комнате дымкой страха и опасности, один его взмах — и ты мертв, неважно кто. Перед смертью равны все.
— Вот и судья, — шепнул мне на ухо Азирафаэль, на секунду согрев своим дыханием.
И я замерла, отчётливо осознавая могущество Смерти. Он тут не для шуток, игр и ребячества. Его задача — забрать душу. Ангел завел меня за спину, и в этом жесте я видела все его желание огородить меня от опасности, защитить, бороться до конца.
— Ох, эм, здравствуйте, Господин Смерть, давно не виделись, — сконфуженно пролепетал светловолосый, сжимая дрожащей рукой мои пальцы.
Сущность повернула свой капюшон в нашу сторону и в кромешной тьме сверкнули огни.
— Да, помню тебя, Ангел Господень, и прекрасно помню последнюю нашу встречу, — голос настолько обжигающий холодный, что заставляет застыть сердце внутри груди, стучать тише — лишь бы эта тварь не слышала. — Я здесь с одной целью.