И все же ее отношение к Рэндаллу сильно изменилось с тех пор, как она узнала о его лжи. Еще вчера пределом мечтаний было оказаться в его объятиях, услышать нежный шепот. А сегодня она с трудом могла заставить себя посмотреть ему в лицо.
— Спальня для гостей вполне подойдет. — Шэрон намеренно избегала взгляда непрошеного помощника.
— Лучше мне быть поближе. Вдруг понадоблюсь ночью. Могу постелить в твоей комнате, где-нибудь в уголке…
Шэрон было плохо от одного его присутствия в доме, а уж если он будет спать в нескольких ярдах… Сама мысль об этом казалась невыносимой.
— Не понадобишься, — заметила она холодно.
— Послушай, — с досадой произнес Рэндалл, — неужели ты думаешь, что я воспользуюсь ситуацией?
— Ты уже это сделал.
— Я имел в виду секс.
Странно, но ей кажется, что этот человек воспользовался и ее телом, не только доверчивым сердцем и открытой душой. Кажется, не осталось ничего, чего бы он ни коснулся.
— Так или иначе, но я настаиваю, чтобы ты расположился в комнате для гостей.
— Ладно, что ж поделать. Тебе можно вставать?
— Только чтобы до туалета дойти. И до ванной, конечно, тоже.
— Хорошо. Тогда через несколько минут я принесу тебе поесть. Что-нибудь еще надо?
«А как же, — хотелось сказать Шэрон. — Новое сердце, старое-то разбилось».
— Нет, — произнесла она вслух. — Я попытаюсь уснуть.
Кивнув, он направился к двери, но на полпути остановился и спросил:
— А как же твоя учеба?
— Ничего не поделаешь, придется пропустить.
Шэрон не понимала, почему он интересуется такими вещами. При чем тут ее диплом?
— Жаль.
— Мне тоже. — Жаль, что я тебе доверилась, подумала Шэрон.
На следующее утро ее разбудил аппетитный запах жареного бекона и свежесваренного кофе. С кухни доносилось позвякивание посуды. В первую секунду ей показалось, что она еще маленькая и бабушка готовит завтрак. Когда она накроет на стол, внучке придется встать, поесть, а потом помыть посуду, прежде чем отправиться в школу.
Но те чудесные дни прошли давно. Давным-давно. Теперь на кухне вовсе не бабушка, а Рэндалл. И непонятно, как прожить еще недели две под одной крышей с ним.
— Пора есть, — объявил он, появляясь на пороге спальни.
Обернувшись, Шэрон увидела Рэндалла с огромным подносом в руках.
Он подождал, пока она устроится поудобнее, облокотится на подушку, а потом уже аккуратно поставил поднос на кровать.
— Надо же, не хлопья с молоком, — заметила Шэрон.
Помимо бекона, яичницы и тостов на подносе стояли масло, джем, сок и молоко. Рэндалл, видно, постарался, чтобы все это приготовить.
— Не хотелось тебя кормить готовыми завтраками. И так, должно быть, тоскливо лежать целый день, а если уж и есть всякую гадость…
Рэндалл придвинул кресло-качалку ближе к кровати и устроился поудобнее, явно собираясь обеспечить ее компанией. Шэрон хотела было сказать, что не нуждается в собеседниках, но припомнила его вчерашние слова: ей не к лицу быть стервой. К тому же Рэндалл все равно знает, как она к нему относится, так что необязательно постоянно напоминать.
— Не думала, что ты умеешь готовить.
— Я же, напротив, до сегодняшнего утра был куда более высокого мнения о моих кулинарных талантах. — Рэндалл ухмыльнулся и кивнул на поднос с едой. — Это версия завтрака номер два. Номер один нашла печальный конец в мусорном баке.
Шэрон положила в рот кусочек бекона.
— Не думаю, что все было так уж ужасно. Возможно, ты себя недооцениваешь.
— Бекон напоминал кусочки угля, а тост от него не отставал по вкусовым качествам и внешнему виду. Яйца послужили бы прекрасной моделью для художника-абстракциониста. Это мне урок: не торопись, когда готовишь.
— Вообще-то говоря, — заметила Шэрон, делая глоток соку, — я не жду, что ты будешь готовить для меня. Я могу прекрасно питаться разогретыми консервами. Кстати, сам-то ты поел? Или только меня балуешь?
— Примерно то же, что и ты. Как ты себя чувствуешь?
Рэндалл внимательно оглядел ее, и молодая женщина порадовалась, как бы глупо это ни было, что умылась и причесалась в свой последний поход в ванную.
— Устала лежать без дела. А в остальном все прекрасно. Честно.
Шэрон вернулась к еде, и некоторое время Рэндалл просто смотрел на нее. Большую часть прошлой ночи он ворочался без сна в постели, причем усталый мозг рисовал картины одна ужаснее другой: мысли о том, что же делать, если с Шэрон или с ребенком что-то случится, не покидали головы. Это удивляло и беспокоило его.